Город Николаев

[ilja]

Старая почта


О состоянии почтового дела в Российской империи массовое сознание современников имеет стереотипное представление - благодаря повести А.С. Пушкина «Станционный смотритель» и одноименному художественному фильму. Мыслительная картинка примерно такая: снежная буря в степи, одинокое подворье, тусклый фонарь и фельдъегерский колокольчик. Военный курьер выпрыгивает из саней, стучит кулаком в дверь, требует от перепуганного смотрителя сменных лошадей… а лошадей нет.

Все именно так: не убавить, ни прибавить. Тем не менее, правительственная почта из Санкт-Петербурга в Николаев доходила всего за 28-30 дней. В конце ХVIII века – это космическая скорость.

Почта – тяжелые «галеры» служилого дворянства. Для столичного офицера попасть на службу в фельдъегерский департамент считалось личной катастрофой. Небольшое жалование, малые прогонные и кормовые деньги. Опасный путь. На дорогах разбойники и редкие почтовые станции, отсутствие сменных лошадей и… необъятные просторы империи. Гвардейскому офицеру, привыкшему к теплой квартире в Санкт-Петербурге, такая ситуация бодрости не прибавляла.

14 декабря 1782 года секретарь Екатерины II и управляющий Почтовым департаментом, граф Александр Андреевич Безбородко писал императрице: «Высочайшие указы доходят к войску крайне неудовлетворительно, фельдъегерский тракт в театр военных действий лежит через Чернигов, Ольвиополь, Яссы и Бендеры. На дневном перегоне в станцию можно и вовсе не попасть… Порученцы с государственными кувертами вынуждены в любое время терпеть холод в степи, прежде чем добраться до места… многие курьеры от такого пути болеют и мрут…».

Дорогое удовольствие

Послать приватное письмо из Санкт-Петербурга в Николаев в 1795 году было очень дорогим удовольствием. Перемещение корреспонденции этим почтовым трактом стоило 27 копеек за 1 лот (12,8 грамма). Однако правительственные затраты на курьерскую службу не покрывались доходами, и через два года за одно письмо из Петербурга брали уже 67 копеек (стоимость одной тонкорунной овцы). Большие по тем временам деньги.

Первая почтовая контора в Николаеве появилась в 1789 году. Она располагалась по улице Адмиральской, 23. Это было здание из трех комнат, где находились почтовый инспектор, сторож и конюх. Под открытым навесом стояли лошади. Контора была ведомственная и обслуживала интересы только Адмиралтейства.

В 1791 году купец 1-й гильдии Кузьма Щербаков основывает в городе две конно-почтовые станции для обслуживания приватной корреспонденции и перевозки пассажиров. Чуть позже он построил Почтовый дом, который находился на углу улиц Таврической (Шевченко) и Соборной (Советской). Бизнес был доходным. В 1802 году указом правительственного Сената плата за прогоны с каждого человека составляет уже 12 копеек серебром за 10 верст пути, а стоимость почтовых услуг определяется следующим образом: «За провоз проезжающих по государственной нужде почтосодержатель получает обыкновенные прогонные деньги, а с частных проезжающих, сверх того, за данную от станции повозку - по 12 копеек, за подмазку колес у собственных экипажей, у карет, колясок и бричек - по 12 копеек, у кибитки и телеги - по 6 копеек, сало и деготь должны быть от проезжающих, которые обязаны давать на водку почтарям по 6 копеек».

Постановление четко регламентировало этику отношений между клиентом и почтовой службой: «Если между почтарями и извозчиками окажется человек злонамеренный и пьянству преданный, то хозяин станции может сам заменить нерадивого другим, благонадежным». И далее: «Если почтарь окажется виновным в медленном возвращении на станцию, то смотритель обязан приказать почтовому старосте, чтобы того почтаря при нем и при собрании других почтарей били розгами».

Инструкция предписывала, чтобы смотритель появлялся всегда в форменной одежде, и «чтобы всюду было чисто и опрятно, чтобы никто не шумел и не кричал. Все правильные требования всякого проезжающего немедленно исполнять с кротостью и учтивостью, не позволяя себе ни малейшей грубости».

Правильная инструкция существовала только на бумаге. Реальность была жестокой.

Кроткие и бесправные

Сбор и отправка почты в конце ХVIII – начале XIX веков происходили сообразно существующим представлениям о времени и пространстве. Почтальонов, как таковых, не было. Письмо или посылка доставлялись на станцию лично отправителем, который платил деньги и получал квитанцию. Сортировка почты осуществлялась на месте. Корреспонденция долго накапливалась. Везти одно приватное письмо, например, в Ольвиополь (Первомайск) было дорого. Жители Водопойских хуторов, Терновки, Богоявленска оставляли и получали свою почту в ближайших лавках и трактирах, откуда она за отдельную плату увозилась на станцию. Процесс был сильно растянут во времени.

Такая ситуация не устраивала офицеров Главного штаба Черноморского флота. Они нуждались в оперативной связи и не хотели ждать рентабельного наполнения «почтового ящика».

В 1818 году курьеры флота волевым порядком забрали всех лошадей с ямщиками для своих нужд, оставив город без почтовой связи на два месяца. Купец 2-й гильдии Степан Якубович, который выкупил у Щербакова весь почтовый бизнес в Николаеве, жалуется Главному командиру Черноморского флота и портов вице-адмиралу А.С. Грейгу: «Нашему вольному ямскому делу принесен вред от офицер-курьеров Сатарова и Бигнера. Будучи второго дня на станции, они Вашим именем принудили моего смотрителя выдать ключи от конюшен, забрали всю упряжь и лошадей… Никаких кувертов от Вашей светлости не показали и на водку почтарям не дали… Бились с ямщиками и голову одному потрясли».

Реакция военного губернатора была жесткой. Он распорядился выкупить у купца налаженное дело по остаточной стоимости в казну. Никакие жалобы, никакие судебные разбирательства не помогли. Город на долгих пять лет остался без приватной почты.

В 1834, 1835 и 1837 годах адмирал Лазарев вместе с аудиторами Морского министерства ревизовали Севастопольский военный порт. Для своих нужд они на несколько месяцев забирали всех почтовых лошадей вместе с ямщиками, пользовались в течение четырех месяцев «личными такси» и… «простили» все убытки содержателям почтовых станций.

Гражданская почта

Николаевские почтальоны оставались бесправными вплоть до крестьянской реформы и внедрения земского самоуправления. Именно земства первыми поставили вопрос о правовой независимости гражданской почты.

В 1867 году в Николаеве появляется первая земская почтовая контора, которая располагается в доме гласного (депутата) Земского собрания И. Ф. Бартенева.

Земская почта была привлекательна для клиентов. Во-первых, она была репрезентативна - земские почтальоны обслуживали самые отдаленные села и хутора Херсонской губернии. Во-вторых, почтовые марки земства были на 5-10 копеек дешевле государевых и на 15-20 копеек дешевле частной курьерской доставки. Рентабельность новой почты удерживалась на высоком уровне благодаря льготным железнодорожным тарифам, которые были утверждены постановлением Сената от 25 ноября 1867 года.

Почтовая контора Бартенева насчитывала в штате 37 почтальонов и 18 рассыльных по особым поручениям. В Николаевском уезде было 23 волостных земских станции, имевших на своем балансе 42 пароконных экипажа и… «парк» в 52 лошади. Письмо из Николаева в Одессу доходило за 3 дня, в Очаков – за сутки, в Голту – за 4 и в Херсон – за 2 дня.

Земские власти следили за состоянием гражданского почтового сообщения и не позволяли военному ведомству вмешиваться в ритмичную работу своей службы.

Эпоха регионального земства сохранилась для нас в артефактах – почтовых марках. Известно, что самые «крутые» филателисты считают за честь иметь у себя в коллекциях полное собрание земской почты. Недавно в Москве состоялась специализированная выставка, где было представлено полное собрание марок и штемпелей этого ведомства. Эта частная коллекция оценена экспертами в 1,5 миллиона долларов.

Земская почтовая сеть оказалась очень жизнеспособной. Она пережила революцию и «умерла» только в период гражданской войны.

Большевики долгое время не могли организовать внутри губернское почтовое сообщение. Однако в 1922-м они восстановили городскую почтовую контору в Николаеве.

Новая власть превратила почту в государственное предприятие, которое не будет испытывать рыночной конкуренции все годы советской власти и… постепенно привыкнет к своему монопольному положению.

Николаевская губернская контора первоначально имела в штате 113 лиц, из которых было 60 почтальонов, остальные находились на административных должностях. Ей подчинялись 10 пригородных отделений в близлежащих селах.

Кроме того, существовала Николаевская сельско-волостная контора со штатом в 209 работников, имеющая свои отделения в Казанке и Новой Одессе. Отдельным учреждением был почтово-телеграфный пункт на городском железнодорожном вокзале.

Во время оккупации немцы разрушили всю областную инфраструктуру почтовой связи. Однако в 1945-м ее быстро восстановили. Партийные функционеры понимали важность коммуникативного пространства для контроля повседневной жизни народа.

Уже в 1946-м население Николаевской области обслуживали 18 контор, 164 отделения и 38 агентств связи. На доставочные участки выходило свыше 720 почтальонов, из них 635 — колхозных и совхозных. Почту по трактам перевозили 7 автомобилей.

Почтальон – одна из самых низкооплачиваемых профессий при советской власти. Ведомство долгое время рекрутировало в свой штат пенсионеров и инвалидов. Тем не менее, в годы послевоенных советских пятилеток 58 работников областной почты стали кавалерами орденов и медалей, а сортировщица Н.О. Пупанова была удостоена звания Героя Социалистического Труда. Все советские почтальоны имели стандартный набор социальных льгот и преференций от Министерства связи.

Государственная почта в СССР не была рентабельным предприятием. Ежегодно миллиардные бюджетные дотации и целевые субвенции шли на поддержание работы этого ведомства.

За два десятилетия независимости Укрпочта как государственное предприятие не претерпела структурных реформ. Она, конечно, вынуждена была расширить спектр своих услуг, внедрить компьютерные технологии связи, задействовать INTERNET и электронную почту, но… осталась прежней советской почтой.

Неэффективный государственный менеджмент и отсутствие достойной конкурентной среды превратили украинскую почту в монопольного монстра. Непомерные почтовые тарифы «убили», по самым осторожным подсчетам, более 1200 периодических изданий в стране.

Сегодняшние подписчики газет и журналов усилиями Укрпочты переплачивают за газеты и журналы ровно в два раза больше их номинальной стоимости.

[ilja]

Биография николаевского велосипеда


«Велосипед» - в точном переводе с французского языка означает «быстрая нога». На просторах Российской империи появился в 1842 году. Его изобрел крепостной графа Шувалова, мастер-механик Иван Артамонов и назвал свое изобретение «самокатом».

Это был действительно самокат. Он самостоятельно катился, если, конечно, седок сам крутил педали, прикрепленные к большому переднему колесу. Эта конструкция не прижилась в России. Тяжелый механизм с двумя одинаковыми деревянными колесами, окованными для крепости железными обручами, на брусчатой мостовой не добавлял бодрости первым велосипедистам. Сохранившееся название первого русского самоката – «костотряс», говорит само за себя.

В Европе очень много экспериментировали с велосипедами. В 1847 году в Брюсселе изготавливается новая механическая конструкция с большим передним колесом, металлическим ободом и множеством спиц. Громадное, в рост человека, колесо с кучей спиц напоминало паутину, и поэтому машина осталась в истории велосипедного спорта под именем «паук». В 1869 году в гонке на 120 километров, которая проводилась во Франции, «паук» показал неслыханную скорость – 11 км. в час.

Свое триумфальное шествие по миру велосипед начал в 1877 году, когда во французском Льеже началось серийное производство новой машины «Бециклет руж». У этого велосипеда появились цепная передача, треугольная рама, тормозной механизм, каучуковые шины и удобный руль. С этого времени французы становятся законодателями мод и организаторами различных видов велосипедного спорта. Такова краткая европейская биография велосипеда.

Конкретная дата появления велосипеда в Николаеве – неизвестна. Зато известна дата первого ДТП, связанного с велосипедистами. 17 мая 1891 года полицейский урядник докладывает по инстанции Спасскому околоточному надзирателю о том, что «самокатчики» напугали лошадь, которая понесла по спуску вниз к реке, перевернула пролетку, сильно ушибла извозчика и повредила деревянную ограду. Через полгода еще рапорт: на углу 1-ой Слободской и Пограничной «самокатчики» устроили гонки и перевернули две телеги с яйцами и овсом. И, наконец, реакция городской Думы – запретить «самокатчикам» проезд «в местах гуляний приличной публики и городских садах». Все, больше никаких документов о первых николаевских велосипедистах полицейский и административный архивные фонды XIX в. не сохранили

В 1902 году появляются сведения о возникновении в Николаеве первого велосипедного магазина-мастерской на углу улиц Потемкинской и Малой Морской. Газетная реклама свидетельствует: два французских гражданина – Гийом Бежар и Франсуа де Крэ открыли продажу новых велосипедов «Сейфети» и «Раллей», а также специальных велосипедов для дам -«Брукстон». Интересны изображения этих машин: маленькое переднее колесо и большое заднее, трапецевидная рама, высоко поднятые педали для мужчин и низко – для женщин.

Предприимчивые французы организовали курсы обучения езды на велосипеде и ежедневные вечерние прогулки за городом для молодежи.

Новый вид транспорта тяжело приживался в Николаеве. Многим горожанам велосипед был недоступен по цене. Его стоимость для покупателя колебалась от 23 до 65 рублей. Для сравнения: взрослая корова стоила 25, а лошадь с телегой – 50-60 рублей.

Однако постепенно ряды «самокатчиков» пополнялись. Дети аристократов и богатых николаевских купцов начинали свою ездовую карьеру не с традиционного пони, а с велосипеда. Гласные городской Думы сначала разрешают велосипедистам перемещаться только по пешеходным тротуарам, чтобы не пугать лошадей на проезжей части, затем через полгода понимают свою ошибку и оставляют за ними пригородную бульварную зону.

В 1911 году в Николаеве появляется первая велосипедная тусовка – «круг», которая располагается на ул. Левадовской, рядом с извозничьей биржей. Затем возникают целых две частных школы, которые учат первых городских велосипедистов безопасной езде по дорогам.

Появление в городе первых автомобилей вынудило городские власти пересмотреть свое отношение к проблеме безопасности движения в Николаеве. Лошади, машины и велосипеды специальным постановлением Думы от 15 июня 1914 года были наконец-то уравнены в правах. Архивы судебного присутствия хранят решения по делам о ДТП в пользу велосипедистов, а не извозчиков. В 1915-ом суд обязал богатого николаевского биржевика Ивана Догилева возместить ущерб за разбитый велосипед телефонисту Степану Колесникову, которого сбил его лихач-извозчик, и в этом же году Догилев лишился фаэтона, который по суду отошел родителям морского пансионера Токарева за повреждение здоровья подростка и сломанный велосипед бельгийского производства «Курьер».

Николаев долгое время оставался на обочине велосипедного спорта. В 1896 году гонки на треке включены Пьером де Кубертеном в программу Олимпийских игр, а с 1893 года начали проходить чемпионаты мира в гонках по шоссе. Николаевские велосипедисты появятся на соревнованиях в 1925 году в Харькове, но отметятся только как участники – не займут призовых мест.

В бытовом пользовании велосипед останется для горожан роскошью вплоть до начала 50-х годов, когда в городе откроется своя велосипедная фабрика, а благосостояние жителей относительно улучшится. Но это уже другая история.

[ilja]

Николаевскому трамваю посвящается…


В Центральной городской библиотеке им. М. Кропивницкого продолжает работу выставка «Николаевскому трамваю посвящается», созданная на основе вновь собранных экспонатов. Фотографии, документы, предметы, рассказывающие о работе николаевского трамвая, были собраны научными сотрудниками Николаевского областного краеведческого музея и демонстрируются впервые.

Первая часть экспозиции рассказывает о работе конки, предшественнице электрического трамвая. Вагончик, запряженный парой лошадей, начал свое движение по Николаеву 26 июля (7 августа) 1897 года и продолжал перевозить пассажиров до декабря 1914 года. По четырем линиям николаевцы ездили на работу, на рынок за продуктами, на отдых. Маршруты движения начинались в центре города, от часовни Александра II (пересечение улиц Советской и пр. Ленина – тогда Соборной и Херсонской) и вели к Военному рынку, железнодорожному вокзалу, Спасску (Яхт-клуб), порту. Конная дорога была одноколейной, со специальными разъездами для пропуска встречных вагонов. Подъехавшая первой конка обязана была ждать встречную.

Вагоны конки изготавливались в Одессе и были зимними и летними. На летних был верхний этаж, так называемый империал. Вагон был открытым, имел 20 мест на скамейках и 6 стоячих мест на задней площадке. В случае ветра или дождя с крыши спускали кожаные занавески. Всего по Николаеву бегало 50 вагончиков конки, а обслуживали их 200 лошадей-тяжеловозов. Протяженность путей по городу составляла 14 км. Городская конно-железная дорога имела два депо с конюшнями и стоянками для вагонов.

Реставратор музея Ю.В.Котко рассказывает, что в 90-е годы позапрошлого века депо, которое находилось по адресу переулок «А», дом 7 (начало ул. Новосельской), представляло собой длинный сарай под двухскатной крышей без окон. Внутри оставались залитые бетоном рельсы, часть которых была демонтирвана и передана в музей. Нынешним владельцам помещения надо знать, какие интересные экспонаты начала XX века находятся там, и сохранять их, а лучше - передать в краеведческий музей.

В 1902 году, после появления в городе электрической станции, в Николаев приезжают бельгийские специалисты с целью «замены конно-железной дороги электрическою тягою». Но только в феврале 1913 г. конка была выкуплена в собственность города для переустройства своими средствами под трамвай.

21 декабря 1914 (3 января 1915) в Николаеве был пущен первый трамвай на электрической тяге, а через некоторое время было завершено строительство трамвайного парка, впоследствии ставшего депо №1. На первых порах были использованы вагоны конки, которые пришлось немного модернизировать: снять ступеньки вдоль вагона, а открытые площадки зашить листами железа.

Необходимое оборудование для модернизации этих вагонов было изготовлено на судостроительном заводе «Наваль». Первые трамваи не имели на своих крышах токоприемников, электроснабжение осуществлялось непосредственно по рельсам. Трамвайное движение было организовано по четырем маршрутам: «Вокзал- Горбольница», «Рынок - Спасск», «Каботажный спуск - Кладбище», «ул. Кузнечная (теперь ул. Скороходова) - Рынок».

В первый день празднично украшенные гирляндами и флажками, переполненные любопытными и взволнованными пассажирами вагоны курсировали по одному маршруту «Вокзал - Горбольница». Остальные были занесены внезапно выпавшим снегом.

Впоследствии поступили новые вагоны, часть из которых была построена в нашем городе. Конка и трамвай некоторое время ходили одновременно. Трамвайный парк насчитывал 25 вагонов. Революция и гражданская война привели к тому, что из-за
отсутствия электричества в городе опять стала работать конка. И лишь в 1925 году было возобновлено движение трамвая.

В 30-е годы XX века в связи с быстрорастущими темпами развития города расширяется деятельность николаевского трамвая, увеличивается подвижной состав. На заводе им. А. Марти (ныне ПАО «Черноморский судостроительный завод») и на Мытищинском заводе в Подмосковье строятся моторные и прицепные вагоны. 71 вагон двигался по реконструированным путям, длина которых увеличилась до 41 км.

С началом Великой Отечественной войны николаевские трамваи использовались для доставки раненых из морского порта в городскую больницу. Движение трамваев прекратилось только тогда, когда фашисты ворвались в город и взорвали электростанцию. Во время оккупации оборудование было разгромлено. После освобождения Николаева, в марте 1944 года, сразу же началось восстановление николаевского трамвая. Первую очередь запустили уже в сентябре 1944 года.

Николаевцы старшего возраста помнят старые вагоны и поездки в них. Люди битком набивались в трамвай, висели на ступеньках, ехали на крышах. Мальчишки цеплялись сзади за вагон и ехали на «колбасе». Вагоны имели примитивную конструкцию: двери открывались и закрывались вручную (поэтому зачастую трамваи шли с открытыми дверьми даже в зимние морозы), деревянные лавки-сиденья располагались вдоль окон по обеим сторонам, хотя некоторые сидения для пассажиров были размещены по ходу движения; тряпичные ремешки в качестве поручней не удерживали пассажиров во время резких разгонов и торможений.

Связь кондуктора с водителем была механической: после заполнения вагона пассажирами кондуктор дергал веревку, и в кабине водителя звонил колокольчик, означающий начало движения. На задней площадке располагался штурвал ручного тормоза, которым в экстренных случаях пользовались кондукторы.

В 1951 году в строй вступило депо № 2, в котором содержались и обслуживались более современные вагоны КТМ-КТП-1, которые двигались по современной колее шириной 152,4 см. Во второй половине 50-х годов в городе появились трамваи производства ГДР, которые были более комфортабельными. Кабина водителя была утепленной, в салоне - мягкие сидения. Дверь закрывалась автоматически.

Постепенно с начала 60-х годов осуществляется замена старых трамваев и полный переход на широкую колею. Осваиваются новые маршруты, поступают модернизированные вагоны Усть-Катавского завода. В 70-х гг. XX века в обоих трамвайных парках насчитывалось 206 вагонов, которые перевозили 44% всех пассажиров. Общая протяженность маршрутов составляла 70 км. Для обслуживания коммуникаций и электротранспорта в городе была создана мощная инфраструктура отрасли с большим числов работников. И хотя в начале 70-х годов вместо кондукторов ввели компостеры, количество работающих не уменьшилось.

Труженики, которые не одно десятилетие проработали на николаевском трамвае, заслуживают отдельного повествования. Хочется поблагодарить двух водителей трамвая, которые одними из первых откликнулись на призыв исследователей и передали экспонаты в музей. Это Пикульченко Евдокия Тимофеевна и Хорошевский Яков Григорьевич. Они передали кителя, пошитые в 50-70-е гг. XX века, фотографии 50-х - 80-х гг. XX века, документы и награды, связанные с их трудовой деятельностью (к сожалению, пока мы не можем найти фуражку и берет водителя). Также по просьбе сотрудников в краеведческий музей из обоих депо были переданы часть рельса, пружина контроллера, пульт управления трамваем и даже пассажирское, знакомое в мельчайших деталях сидение.

[ilja]

История Николаевского государственного театра кукол



Николаевский государственный театр кукол был основан в 1970 году. Возглавили творческий процесс в период становления и рождения театра Борис Львович Оселедчик, заслуженный артист Украины, первый главный режиссёр, и Анатолий Прокофьевич Цуканов, первый главный художник Николаевского государственного театра кукол.

Смело можно утверждать, что театр кукол в Николаеве основал Борис Львович Оселедчик. Так в городе появился новый вид искусства.

Первый театральный сезон был открыт в ноябре 1971 года спектаклем по пьесе С. Когана и С. Ефремова «Восставшие джунгли». Это были первые шаги театра кукол, как отдельного вида искусств в Николаеве. Б. Оселедчик делает ставку на классический репертуар и классическую режиссуру. В репертуар берутся известные классические произведения.

Тематика первых спектаклей была воспитательной, военной, исторической. Спектакли нового театра поразили зрителей. Это были настоящие «полотна» с яркой сказочной фантастической декорацией. Первые актёры нового театра были не профессиональными актёрами-кукольниками. Но это не мешало им радовать маленьких зрителей интересными сказками.

Б. Л. Оселедчик приглашает в Николаев талантливого актёра и режиссёра-кукольника, выпускника Ленинградского института театра, музыки и кино А. Денисенко. Как раз этот молодой талантливый режиссёр из Росии привёз нам других кукол, новый взгляд на сценографию и другое прочтение драматического материала, да и самих образов. И, как пример, его яркий спектакль «Сказка про Емелю» (70-е годы).

Талантливый заведующий музыкальной частью театра Валерий Апостолов, как режиссёр-постановщик подарил николаевцам замечательные спектакли: «Таинственный гиппопотам», «Корабль с зелёной бородой», «Белое, рыжее и чёрное».

Борис Львович Оселедчик параллельно со своими традиционными и классическими постановками, ради поиска новых форм и открытия зрителю этого уникального вида искусств, как театр кукол, приглашает на постановки нового режиссёра Игоря Штерна. И опять удача! Спектакли нового режиссера также хорошо и очень тепло принимают зрители. Это «Сказка о попе и работнике его Балде», «Воробьишко», «Сказка о Мальчише-Кибальчише».

Вспомним ещё не менее важные и значимые спектакли первого десятилетия: «Верный Джим», «Сказ про слово сильное, звезду алую, барабаны громкие», «Иванушкина дудочка», «Три поросёнка», «Война со страхолюдами (режиссер-постановщик - Б. Оселедчик).

А завершилось первое десятилетие настоящим событием в театральной жизни города. Состоялась премьера спектакля для взрослых «Дон Жуан XX века». Билеты невозможно было достать за месяц до премьеры.
Уже в первое десятилетие стало ясно, что в городе появился стационарный и профессиональный театр кукол.
С конца 70-х директором театра становится Полина Леонидовна Романова.

Первый творческий успех молодого театра - диплом I степени на Всесоюзном фестивале театров кукол за художественное решение и куклы в спектакле «Руслан и Людмила» (94 куклы) по поэме А. С. Пушкина (режиссёр-постановщик - Борис Оселедчик, художник - постановщик - Анатолий Цуканов).

Во втором десятилетии театр возглавили директор Полина Романова (с 1978 г.) и главный режиссёр Владимир Безлепко (с 1983 г.). И очередным режиссёром-постановщиком становится молодая актриса театра Ирина Цуканова, выпускница Николаевского училища культуры.

В конце 70-х - начале 80-х годов полностью обновляется труппа театра талантливыми и профессиональными артистами-кукольниками, выпускниками специальных театральных вузов России и Украины. А именно: Валерий Шарафудинов, Светлана Васильева, Валерий Васильев, Галина Згурская, Николай Гейко, Наталья Дашевская, Александр Бычков, Нелли Полянская, Людмила Артёменко, Людмила Такмакова и другие.

В это время рождается много новых и ярких спектаклей, таких как «Гаврош или Баллада о маленьком парижанине» (реж.-пост. заслуженный артист Украины Бугаёв), «Сказание о граде Лебядинце» - участник фестиваля в г. Луцк, «Царевна-лягушка», «Аистёнок и пугало» - также участник фестиваля в Луцке. Это уже были спектакли, которые внесли новые художественные образы в развитие театра кукол. Важными в становлении молодого театра стали также следующие спектакли: «Город дураков», «Сказка про Федота стрельца, удалого молодца» - спектакль для взрослых, «Проделки братца Кролика» (реж.-пост. В. Афанасьев), «Гусёнок», «Бука», «Маленькая фея».

Смело можно сказать, что конец 80-х - начало 90-х - это период расцвета театра. В это время театр гастролирует по Грузии, Абхазии, V Северному Кавказу, Уралу, Перми, Тагилу Москве, Ярославлю, Ленинграду...

В третьем десятилетии во главе творческого и административного процесса стояли директор Валерий Дикштейн и главный режиссёр Владимир Безлепко. И очередным режиссёром остаётся Ирина Цуканова.
Это период, когда продолжаются традиции классического театра кукол, и вместе с тем воплощаются новые формы, образы и современное прочтение драматургии. Это период постоянного и быстрого развития Николаевского театра кукол.

Рождаются новые спектакли: «Машенька й ведмідь» (реж.-пост. В. Безлепко), «Носорог і жирафа» (реж.-пост. И. Цуканова), «Лисёнок плут» (реж.-пост. В. Безлепко), «Лесные часы» (реж.-пост. В. Безлепко), «Марья-краса, золотая коса» (реж.-пост. И. Цуканова), «Белоснежка и семь гномов» (реж.-пост. И. Цуканова), «Щуча» (реж.-пост. И. Цуканова), «Поросятко Чок» (реж.-пост. И. Цуканова), «Курочка Ряба» (реж.-пост. И. Цуканова), «Золотой цыплёнок» (реж.-пост. А. Бычков), «Котик та півник» (реж.-пост. Народный артист Украины С. Ефремов), «Песнь о Русалочке» (режиссёрский дебют актрисы театра Н. Григорьевой), «Кошкин дом» (реж.-пост. И. Цуканова) и т. д.

В 1994 г. возглавила театр директор Виктория Петровна Терещенко. В это время здание театра полуразрушилось. Театр был реконструирован и отремонтирован.

После ремонта работа театра была направлена на выездную, гастрольную деятельность.

В 1995 г. в театре состоялась премьера спектакля для взрослых «Варьете «Серпантин» или Куклы могут всё». Новый спектакль почти сразу принимает участие в Международном фестивале в Германии (г. Аахен). Впервые театр выезжает за границу!

26 декабря 1996 года состоялось открытие нового отремонтированного здания театра.
С 1997 по 2004 года творческий процесс возглавляет главный режиссёр Ирина Цуканова, член Международной ассоциации кукольников УНИМА.

Театр вбирает уже новые мотивы современной драматургии и актёрской игры. Актёр становится ближе к зрителю, чаще работает так называемым «живим планом».

Театр под творческим руководством Ирины Цукановой можно назвать Театром фантазии, экспериментов и символов. Происходит пересмотр традиционной ширмы, идёт активный поиск новых форм, характеров и образов, даже драматургия подбирается новая, незаангажированная, исчезает чёткая грань и в характерах на плохой-хороший.

Приветствуется новое прочтение темы воспитания современного ребёнка. И, как яркий пример, - спектакль Ирины Цукановой «Малыш и Карлсон» - антипедагогическая история, в назидание мамам и папам о том, как не надо воспитывать детей. Спектакли Цукановой - это актёрские спектакли, рассчитанные на внутренний мир актёра, на его восприятие образа.

Лучшие спектакли И. Цукановой: «Маша и Колобок», «Мышонок Мыцык», «Носорог и Жирафа», «Варьете «Серпантин» или Куклы могут всё», «Курочка Ряба», «Кошкин дом», «Малыш и Карлсон», «Театр кукол папы Карло», «Поросятко Чок» и др.

90-е года - это период также творческих находок в сценографии. Декорация становится более символичной, необычной, комфортной и менее объёмной. Декорация только намекает на что-то в спектаклях, главными становятся Актёр и Кукла, а не на равных правах с декорацией, как раннее.

Всегда была полноценной и богатой фестивальная жизнь театра! И в 90-х годах она не останавливается.
Театр много гастролирует. Но сегодня это чаще территория Украины, Николаевская область и побережье Чёрного моря.

С 2004 года театр работает в условиях без главного режиссёра. Политика приглашённых режиссёров: Сергей Забродин (г.Симферополь), народный артист Украины Сергей Ефремов (г. Киев), заслуженный артист Украины Элеонора Смирнова (г. Киев), Фауст Миндлин (г. Одесса), Михаил Урицкий (г. Киев), Вахтанг Чхаидзе (г. Киев) и т.д.

Лучшие спектакли начала 21 столетия: «Сказка о рыбаке и рыбке» (реж.-пост. Заслуженная артистка Украины Э. Смирнова), «Гадкий утёнок» (реж.-пост. М. Урицкий), «Квітка-семицвітка» (реж.-пост. Народный артист Украины С. Ефремов), «Любовь, Любовь!..», по мотивам «Декамерона» Д. Боккаччо (реж.-пост. В. Чхаидзе), «День рождения Даши или Истории из купольного домика» (реж.-пост. И. Цуканова), «Снежная королева» (реж.-пост. А. Бычков), «Всё может быть или Сказки маленького Лисенка» (реж.-пост. А. Бычков), «Принцесса на горошине» (реж.-пост. И. Цуканова), «Вот те и баба-Яга!..» (реж.-пост. Г. Згурская) и многие другие.

И сегодня уже взрослый театр со своими традициями и репертуарной политикой не оставляет без внимания взрослого зрителя. В 2008 году в театре состоялась премьера спектакля для взрослых «Любовь, Любовь!..», по мотивам «Декамерона» Д. Боккаччо (реж.-пост. В. Чхаидзе).

В 2009 году труппа театра насчитывает 12 актёров разной категории - от второй до ведущего мастера сцены.
Каждый сезон в театре осуществляется от двух до четырёх премьерных спектаклей, в постановках лучших режиссёров -кукольников Украины. Актёры, которые имеют большой опыт работы с разными режиссёрами осуществляют свои творческие замыслы и создают новые постановки на сцене родного театра.

Возглавляет театр сегодня директор Виктория Петровна Терещенко, глава Художественного совета, персональный член Международной ассоциации кукольников УНИМА, заместитель главы Всеукраинского совета директоров театров кукол, заслуженный работник культуры.

[ilja]

Английский парк


«Кавалер и бригадир Фалеев указал по карте, что Богоявленское владение Светлейшего князя и устроителя новых земель Потемкина состоит из 420 десятин… Ровная степь в оном поместье клонится к лиману, перемежается оврагами, малыми реками, пустошами солеными с кустарником и дикими деревами. Надобно устроить здесь парк на манер английского, чтоб без террас и дорог мощенных… Поставить беседки и вывести фонтаны, реку запрудить камнем рваным, чтоб вода падала… насадить дерев разных и трав… Светлейший пожелал на лугах овец видеть с тонким руном. Надобно и об этом подумать».

( Ливанов М.Г. Наставление к умозрительному и делопроизводному земледелию. Руководство к разведению и поправлению домашнего скота. Ч. I, СПб, 1786г. // Курбатов В.Я. Сады и парки. Пг.,1916, С. 11)

В 1789 году в Николаев прибыл надворный советник и профессор земледелия Михаил Григорьевич Ливанов. Его командировка на юг Российской империи была связана с планами Потемкина основать в Екатеринославе университет «для распространения просвещения» и подготовки квалифицированных кадров в Новороссии.

Профессор должен был занять кафедру и читать молодым аграриям лекции по восьми (!) дисциплинам: ботанике, практическому земледелию, садоводству, выведению приживаемых растений (акклиматизации агрономических культур), устроению живописных парков, разведению домашнего скота и птицы, практическому орошению земель и обустройству полезных лесов. Этот перечень предметов был обязательным в старейших сельскохозяйственных школах Европы.

Открытие Екатеринославского университета затягивалось, и Михаил Ливанов по приказу Потемкина стал разбивать английский парк в имении фельдмаршала.

Богоявленское – древнее село. Его биография начинается с ХIII века. Сначала здесь был женский христианский монастырь, который разрушили татаро-монголы, затем в 1399 году литовский князь Витовт основал тут крепость.

География тусклая. Причерноморская низменность, где земля под небольшим углом спускается к лиману. Равнина перерезана руслами древних рек. Грунтовый покров состоит из среднегумусных черноземов, очагами разбросаны солончаки и пересыхающие водоемы.

Длительное и малодождевое лето, почти бесснежная зима, короткие весна и осень. Вот такие природно-климатические условия для английского парка. Профессор земледелия Михаил Григорьевич Ливанов крепко задумался.

Парк французский и английский.

В начале ХVIII века ландшафтный дизайн в Европе переживал свой запоздалый Ренессанс. Классические «версальские» парки ранних Бурбонов уходили в прошлое, на смену им пришли английские «пейзажные» ландшафты.

Французский и английский стили представляли собой разные грани эстетики садово-паркового искусства. Парк версальского типа с прямолинейными дорожками и фигурными формами обрезанных кустарников подчёркивал абсолютный контроль человека над природой. Английский сад, напротив, утверждал наивысшую ценность того искусства, которое неотличимо от божественной действительности.

Больше природы хорошей и разной – девиз британских дизайнеров и насущная потребность новой буржуазии. В Англии закончился промышленный переворот, страна обрела новый урбанистический ландшафт. Природа стала дефицитом и… товаром. Только богатые люди могли позволить себе купить ухоженные поля, рощи и водоемы.

Естественность парков культивировалась британскими дизайнерами и становилась самостоятельным стилем. В континентальной Европе разбогатевшие промышленники еще продолжали по инерции разбивать прямоугольники версальских садов. На туманном Альбионе уже в середине ХVIII века отказались проводить ландшафтную границу между парком и «не парком».

Концепция планировки сада строилась на утверждении, что природе не свойственна прямая линия. Симметричные водоёмы заменялись прудами неправильной формы, прямые дорожки - извилистыми тропами. На смену подстриженной живой изгороди пришли свободно расположенные группы растений. Ручьи и водопады размещались таким образом, что представляли собой непрерывно движущуюся панораму. Газон начинался у самого дома. Человек, по мнению английских дизайнеров, должен был раствориться в этой рукотворной естественности и… стать совершенней.

Изменения ландшафтов в Британии проходило масштабно. Высаживались целые лесные массивы, создавались искусственные водоемы, засевались экзотическими травами луга. Разбогатевшие банкиры и торговцы колониальными товарами интенсивно меняли природу своей страны. Французский классический сад постепенно становился анахронизмом.

В третьей четверти ХVIII века европейская мода на английские парки пришла в Российскую империю. Русские аристократы начали выписывать британских садовников в свои имения. Английские парки стали разбиваться в Петергофе, Ораниенбауме, Царском Селе и Павловске. Новые пейзажные ландшафты появляются в московской усадьбе Демидовых, на даче Нарышкиных, в имении Орлова и доме Остерманов. Екатерина II приглашает в Россию знаменитых английских дизайнеров и отправляет учиться в Европу своих дворян.

В 1772 году Михаил Григорьевич Ливанов окончил Московский университет с золотой медалью и был отправлен на стажировку в Англию для углубления сельскохозяйственных знаний и обучения «разведению разных увеселительных садов и парков». В 1778 году он вернулся на родину и участвовал вместе с архитектором Джеймсом Мидером в проектировании и разбивке парков Царского села (Эрмитажная кухня, Верхний сад и Малый каприз).

Ливанов быстро становится популярным. Высокие сановники и вельможные аристократы заказывают у него проекты приватных садов. В 1784 году он получает звание профессора земледелия, а в 1786-м выходит его книга «Наставление к умозрительному и делопроизводному земледелию». Через два года ученый-аграрий соглашается на предложение от князя Щербатова разбить английский парк при фамильном особняке в Санкт-Петербурге. Он принимается за работу, но… внезапно размеренный быт рушится. Могущественный Потемкин истребовал Михаила Ливанова к себе на юг.

Английский парк на Бугском лимане

Светлейший князь хотел создать в Екатеринославе университет. Для этого он вызвал к себе целых четырех преподавателей. В марте прибыли профессор земледелия Ливанов и три адъюнкта: Степан Гребницкий, Герасим Козлов и Иван Степанкевич. Все прошли обучение в английских сельскохозяйственных школах и были готовы преподавать свои дисциплины.

Однако открыть университет не получилось. Традиционная русская волокита мешала фельдмаршалу оперативно претворять замыслы в реальность. Потемкин подумал и… поручил надворному советнику Михаилу Ливанову возглавить школу практического земледелия, которую нужно было разместить в Богоявленском. Хороший менеджмент. Князь решил сразу две проблемы: аграрии задействовались в преподавании и одновременно проектировали английский парк.

Согласно планам Г.А. Потемкина, при школе должно быть создано образцовое хозяйство, которое включало плантации для выращивания лекарственных растений на нужды богоявленского госпиталя, фруктовый сад и опытный огород для приживления плодовых деревьев.

Практическое руководство строительства школы фельдмаршал поручил кавалеру и обер-штер-кригс-комиссару Михаилу Фалееву. Стараниями последнего в 1790 году опытное учреждение в Богоявленске начало свою работу. Это было первое в Российской империи учебное заведение аграрного направления.

27 августа 1789 года Потемкин издал ордер, согласно которому древнее село Витовка было переименовано в Богоявленское. Именно тут князь «нарезал» имение для своей племянницы графини Браницкой и решил создать диковинный сад. В помощь русским ученым он пригласил настоящего английского садовника Чарльза Гуля.

Интернациональная «творческая группа» выехала на место работ. Было решено визуально разбить всю территорию будущего парка на две части по древнему руслу реки, которое весной наполнялось талыми водами. Наклонный угол рельефа подсказал проектантам решение: посадить в низкой пойме рощу польской ивы, а берега будущего потока ограничить вязом и акацией. Несколько разновысоких плотин из дикого ракушечника должны были образовать искусственные каскадные водопады.

На самой высокой точке природного канала запланировали накопительный пруд, который должен питать русло реки в засушливое лето. Кустарники жимолости окаймляли несколько резервуаров, наполняющих боковыми протоками каскадную лестницу.

Планировалось построить восемь «глухих» беседок и соорудить четыре холма из природного гранита для «укоренения горных кустов». Природные террасы, образовавшиеся вокруг искусственных плотин, превращались в поливные луга. Здесь нужно было посадить многолетние травы (лисохвост, гребенник, чабрец) и цветущие кустарники.

Две десятины отдавались под сосновый бор и одна - под дубовую рощу. К дворцу графини вели несколько замощенных дорог, обсаженных по краям рядом лип. Завершали общую картину крымский можжевельник, кусты кизила и боярышника, которые цветными пятнами должны были контрастировать с лиственными рощами и зеленью соснового бора.

Замысел садоводов понравился графине Браницкой. Начались земельные работы. Было расчищено русло реки, построены две каскадных плотины. Из Елисаветграда и Новомиргорода выписали 13 450 саженцев деревьев и кустов, из Крыма прибыл можжевельник.

Ландшафт северо-восточной околицы Богоявленского менялся на глазах. Глубокой осенью 1790-го высадили саженцы акаций и сосен, чуть позже заложили фундаменты беседок, но… 5 октября 1791 года Потемкин по дороге в Николаев умирает прямо в степи. Все работы по строительству парка были приостановлены. Графиня утратила интерес к поместью. Парк стал медленно хиреть и бесконтрольно разрастаться.

Профессор Ливанов и его коллеги лишились своего главного покровителя. Через год умер и Михаил Леонтьевич Фалеев, проявлявший большую заботу о школе и парке. Богоявленское спустя несколько лет отошло к флотским землям и превратилось в адмиралтейское поселение.

Военные не проявляли интереса к практическому земледелию, и в 1797 году школу перевели из Богоявленска в Павловск под Петербургом. Михаил Григорьевич Ливанов, который был к этому времени болен, тяжело пережил расставание с любимым детищем. Он остался коротать свой век в Николаеве. По мнению местных краеведов, ученый прожил оставшиеся годы в доме, который находился на современной улице Спасской, рядом с домом Поджио.

Михаил Ливанов до конца дней продолжал активную работу по пропаганде сельскохозяйственных знаний. В 1799 году в Черноморской штурманской типографии Николаева была опубликована его последняя книга «О земледелии, скотоводстве и птицеводстве». Ученый написал эту книгу, выполняя последнее поручение князя Потемкина. Умер он в 1800 году и был похоронен на городском кладбище. Могила не сохранилась.

Английские парки, как способ масштабного изменения природных ландшафтов, не прижились в корабельном крае. В ХIХ веке удачную и последнюю попытку создать рукотворный парк предпринял Виктор Петрович Скаржинский.

Предводитель херсонского дворянства и знаменитый лесовод создал знаменитую пейзажную панораму в своем имении Трикраты (Вознесенский район Николаевской области) на Актовском каньоне. Он пользовался книгами Михаила Ливанова как учебным пособием. Больше никто в Херсонской губернии не пытался разбить английский парк.

Сегодня несколько старых акаций древнего рукотворного ландшафта Потемкина напоминают нам о грандиозных замыслах правителя Тавриды. Деревья двумя рядами расположились по берегу пересохшего русла реки и находятся недалеко от Октябрьского проспекта при въезде на территорию Корабельного района.

В топонимике Николаева имя устроителя английских парков осталось. У нас есть улица Ливанова, она находится рядом с тем местом, где когда-то была первая в России школа практического земледелия.

[ilja]

Председатель морского суда


«… Контр-адмирал Никонов прибыл в присутствие Николаевского военно-морского суда в 1868 году и сразу избавился от всех прежних обер-аудиторов. Он отправил их в Кронштадское судебное ведомство… Морские прокуроры до такой степени запустили дела, что жалобы нижних чинов не рассматривались ими со времени Восточной войны. Юридическая безнаказанность офицеров на кораблях Черноморского флота порождала новое крепостное право, когда простой матрос мог быть безвинно убит, продан в работы или оставлен годами без жалованья…
Новый председатель Николаевского военно-морского суда контр-адмирал Никонов постановил произвести улучшения дел своего судебного присутствия в соответствии с велением времени…».
(«Исторический обзор развития и деятельности Морского Министерства за сто лет его существования». Сост. С. Ф. Огородников. Спб., 1902, С. 178—179).

В середине ХIХ века российский флот существовал в условиях самого консервативного уголовного и дисциплинарного законодательства. Оно основывалось еще на петровских «Морских артикулах». По жестокости применяемых санкций этот кодекс мог сравняться только с английским военно-морским уставом.

Матроса на военном корабле по одному лишь подозрению в краже «килевали» - привязывали на оттяжки и протаскивали с бака до кормы под килем корабля. За трехдневную отлучку с судна присуждали «под корабль подтаскивать по три раза и бить у мачты по 200 ударов канатами». За попытки побега и пьянство нижних чинов расстреливали, вешали, лишали жизни путем «утопития», били «кошками» (плети из сыромятных ремней) и кнутами. За отлынивание от службы моряков ссылали на каторгу, заковывали в цепи, а допросы в целях «искреннего раскаяния» производились с пристрастием.

После отмены крепостного права император Александр II провел несколько либеральных реформ. Самая последовательная из них была судебная. В гражданском судопроизводстве появилась процессуальная состязательность, открытость и коллегиальность присяжных в вынесении окончательного вердикта по делу. Судьи постепенно становились независимой ветвью власти. Но это только в гражданской жизни.

В армии и на флоте действовала старая феодальная форма процесса. Только в 1867 году новая реформа военного и морского суда была высочайше утверждена императором, но… реальная практика дисциплинарного судопроизводства оставалась на всех флотах прежней.

Самодурство офицеров, полный произвол над личностью матроса, издевательства, мордобития и всевозможные истязания прочно укоренились на российских военных кораблях. Судебные взыскания нижних чинов за малейший проступок по-прежнему рассматривались через призму петровского «Морского артикула».

Именно в это время контр-адмирал Андрей Иванович Никонов был назначен состоять председателем Николаевского военно-морского суда. 12 октября 1868 года он прибыл в город и приступил к своим обязанностям.

Практический гуманист

Андрей Иванович Никонов родился 31 августа 1811 года в имении Барницы Псковской губернии. Его отец Иван Андреевич принадлежал к боковой ветви древнего рода столбовых бояр Пущиных и владел поместьем в 11 000 десятин земли, являясь одновременно предводителем уездного дворянства и мировым судьей.

В 1823 году он привез своего сына в Москву и определил его в пансион при Московском университете, надеясь, что он сделает гражданскую карьеру на юридическом поприще. Однако через два года мальчик в письмах уговорил отца отдать его в Санкт-Петербургский Морской кадетский корпус.

В 1829-м он благополучно окончил заведение и поступил гардемарином на бриг «Парис». Юноша рано обнаружил свои способности и через два года был произведен в мичманы, а 6 апреля 1836 года – в лейтенанты с награждением орденом св. Станислава 4-й степени. Молодой офицер не был похож на своих сослуживцев. Он много читал и был увлечен идеями итальянского и французского гуманизма эпохи Возрождения.

7 лет Никонов прослужил вахтенным офицером на бриге «Парис». За это время корабль превратился в один из лучших на Черноморском флоте. Молодой лейтенант пресекал любые поползновения офицеров к жестокому обращению с матросами. В мае 1836 года он отменяет наказание линьками двух нижних чинов, которые опоздали с берега на судно по причине отсутствия корабельного бота. В декабре этого же года, как вахтенный офицер, лейтенант прерывает заключение больного матроса в карцере и отправляет его в госпиталь. Поскольку наказание наложено старшим офицером брига, состоялось разбирательство суда чести, где Никонов был «единодушно оправдан».

Старания молодого лейтенанта не прошли даром. В экипаже сложились доверительные отношения между офицерами и матросами. Нижние чины принялись служить «не за страх, а за совесть», чтобы не подвести своих командиров. Моряки знали, какие порядки существуют на других кораблях Черноморского флота, потому ценили свою службу на «Парисе».

В 1838 году лейтенанта Никонова переводят из 10-го в 32-й флотский экипаж с назначением адъютантом к начальнику штаба Черноморского флота. В этом же году он получает первое боевое крещение, приняв участие в экспедиции контр-адмирала Хрущова.

Русская эскадра встала на рейд в бухте Шапсухо и высадила десант, чтобы занять стратегические высоты, которые обороняли усиленные отряды горцев. Андрей Никонов командовал штурмовым отрядом, который под жестоким огнем противника занял вершину горы Мошан и обеспечил проход через перевал основных сил пехоты. За этот подвиг офицер был награжден орденом св. Анны 3-й степени с мечами и бантом.

В 1839-м он участвует в боевых действиях на флагманском корабле «Силистрия», который блокирует контрабандный подвоз оружия, пороха и продовольствия для противника. В ночной стычке лейтенант получает тяжелое ранение в живот и на полгода попадает в госпиталь.

В 1846 году Андрей Никонов произведён в капитан-лейтенанты, а через два года переведен в 44-й флотский экипаж, с назначением командиром парохода-фрегата «Херсонес».

В 1852-м он назначен командиром корвета «Ариадна». С этим судном в Российском флоте связана сложная дипломатическая история. 4 октября 1853 года Турция объявила войну России. Три корабля Черноморского флота: корвет «Ариадна», бриги «Персей» и «Орфей», стоявшие на рейде в греческих портах, не успели уйти на Севастопольскую базу. Они оказались в безвыходном положении. Морское министерство приняло решение продать эти суда греческому правительству. Продали. Экипажи должны были сухим путем добираться в Россию.
В полном составе привел своих матросов только капитан-лейтенант Никонов. Экипажи «Персея» и «Орфея» прибыли в Севастополь, утратив половину нижних чинов из-за дезертирства.

В 1853 году Андрей Иванович Никонов произведен в капитаны 2-го ранга, а через год назначен командующим 45-м флотским экипажем и командиром линейного корабля «Варна» с производством в капитаны 1-го ранга.

Во время Восточной войны в ночь с 12 на 13 сентября 1854 года линейный корабль «Варна» был затоплен в первой линии судов между Константиновской и Александровской батареями.

Никонов перемещается на сушу и командует артиллерийским участком в районе 3-го бастиона. Сложный сегмент обороны города. В критическое время здесь приходилось отбивать до четырех атак противника в день. В одном из боев Никонов получает сразу несколько шрапнельных ранений, но… батарею не покидает. Он откажется ложиться в госпиталь до самого конца сражения. Матросы не отставали от своего командира. Бастион сражался до последнего дня. Защитники организованно покинули свои позиции только после приказа о сдаче города.

За выказанную доблесть при обороне Севастополя офицер был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость», орденами Св. Георгия 4-й степени, Св. Анны 2-й степени с мечами и Св. Владимира 3-й степени с мечами.

В 1864 году капитан 1-го ранга Андрей Никонов произведён в контр-адмиралы и назначен командиром Севастопольского порта. В его подчинении находятся 4 000 человек, которые заняты восстановлением разрушенной инфраструктуры главной базы Черноморского флота.

В октябре 1868-го он получил назначение состоять председателем Николаевского военно-морского суда.

Флотские процессы

Главное присутствие военно-морского суда в Николаеве было утверждено высочайшим указом 20 февраля 1868 года. В это же время аналогичное учреждение появилось на Балтийском флоте в Кронштадте, а через два года - на Тихоокеанском во Владивостоке.

В пространстве от такой реорганизации мало что изменилось. Прежних морских прокуроров-аудиторов сменили военные дознаватели, в судебный процесс добавили слушание свидетелей и… ввели обязательное присутствие военно-прокурорской защиты. Именно военная прокуратура обеспечивала надзор за порядком состязательности в суде. Сегодняшние юристы определили бы такую ситуацию как бланкетную зону процессуального кодекса, когда прокурор вынужден выступать одновременно и обвинителем, и адвокатом.

Контр-адмирал Андрей Никонов не случайно был назначен на должность председателя Николаевского военно-морского суда. На Черноморском флоте он был одним из немногих специалистов в старшем командном составе, имеющем понятие о юриспруденции и судопроизводстве. В молодости будущий моряк успел проучиться два года в пансионе при Московском университете, где изучал историю и теорию государства и права.

Кроме того, за всю предыдущую морскую практику (40 лет) в экипажах его кораблей не было ни одного дезертира и всего трое нижних чинов были отправлены в арестантскую роту за опоздание на корабль. Командир Никонов находил способы поддерживать дисциплину, не прибегая к жестким средствам петровского «Морского артикула».

Николаевское присутствие военно-морского суда занимало большую часть здания конторы капитана над портом. Здесь работал штат из 8 дознавателей, 22 канцеляристов, делопроизводителей и архивистов. Судебные заседания производились два раза в неделю (среда, пятница).

Контр-адмирал Никонов изменил процедуру рассмотрения дисциплинарных и уголовных дел. С декабря 1868 года на судебных заседаниях кроме обвиняемого должны были присутствовать представители командного состава экипажа. Их допрашивали и просили высказать «непредвзято рекомендацию» по делу. Это своеобразный прообраз современной характеристики с места работы (службы). Состязательность процесса обеспечивали и сами дознаватели (следователи), которые представляли объективную картину преступления или правонарушения.

С. Ф. Огородников – автор исторического очерка о военно-морском суде Российской империи – приводит показательный случай из судебной практики контр-адмирала Никонова. В 1869 году за неповиновение старшему вахтенному офицеру был арестован и отдан под суд матрос линейного корабля «Апостол Павел» Серафим Колобов. В ходе судебного заседания выяснилось: матрос при общей команде «Сбор» замешкался у трапа по причине «натертости ноги» и создал толпу в узком проходе на верхнюю палубу. Вахтенный офицер – лейтенант Звонарев заставил хромого моряка 30 раз (!) пробежать бегом по этому трапу. Когда «тренировка» закончилась, Колобов полностью стер ногу и упал на палубу. Звонарев распорядился отправить матроса в карцер и написал командиру корабля рапорт «о неповиновении с представлением в суд». Судебное присутствие оправдало матроса, заменив заключение в крепости «штрафом с вычетом жалованья».

В 1870-м выносятся сразу четыре оправдательных приговора нижним чинам, а через год, по свидетельству С.Ф. Огородникова, происходит первый прецедентный случай в практике всех военно-морских судов России. На заседании Николаевского суда были оправданы три баталера с брига «Аполлон», которые «опоздали с доставкой на берег» парадного мундира командира корабля и его личной библиотеки.

За восемь лет своего председательства в Николаевском военно-морском суде контр-адмирал А.И. Никонов максимально сблизил военное судопроизводство с либеральным гражданским процессом. Огородников в историческом очерке приводит такую статистику приговоров: «…С 1868 по 1876 гг. было рассмотрено 311 дисциплинарных дел по легким нарушениям устава и 207 дел по тяжелым уголовным преступлениям. 4 нижних чина приговорены к казни, 11 офицеров к лишению всех прав, состояния и заключению в крепость, 473 нижних чина отправлены в штрафную роту, 30 человек оправдано по суду». Для сравнения – на Балтийском флоте за неповиновение командирам было казнено за этот же период времени 138 человек, 544 отправлены в штрафную роту, крепость и на каторгу, только один человек оправдан.

Общая гуманизация судопроизводства в Николаевском военно-морском суде способствовала улучшению боеспособности флота и оздоровлению нравственного климата в экипажах военных кораблей. Офицеры перестали быть помещиками и превратились в командиров. Матросы постепенно обретали человеческое достоинство и осознавали свой высокий долг защитника Отечества.

8 апреля 1873 года контр-адмирал Андрей Иванович Никонов был произведён в вице-адмиралы. Через три года его назначат градоначальником Севастополя и командующим приморской обороны города.

21 апреля 1891 года ему присваивают звание полного адмирала и приказывают занять должность председателя Главного военно-морского суда Российской империи. Больной 80-летний старик не мог отказаться от Высочайшего повеления. Он вступил в должность и через полгода умер, умер во время судебного процесса.

В прошлом году исполнилось 200 лет со дня рождения адмирала и 120 лет со дня его смерти. Известный российский юрист Борис Костюковский в своей речи на памятном банкете, посвященном 20-летию памяти Андрея Ивановича Никонова, справедливо отметил: «… Ни до, ни после Никонова никто не занимался с такой энергией облегчением участи российских моряков на флоте. Наше отечество ему обязано тем, что морская служба перестала быть каторгой для людей и превратилась в достойное нравственное дело…».

[ilja]

Польское гнездо


В Николаеве осталось очень мало зданий, биографию которых можно проследить с первых лет существования города. В большинстве своем эти строения либо разрушены, либо поменяли свою архитектуру настолько, что перестали быть «старыми» домами и гармонично вписались в современный городской ландшафт. Двухэтажный особняк, расположенный на углу проспекта Ленина и улицы Пушкинской, может похвастаться своей древней «родословной», которая тянется с 1813 года. Этот дом всего на 25 лет моложе корабельной верфи.


Шляхетский маеток

В Херсонском городском архиве сохранилось свидетельство о том, что в 1813 году губернский секретарь Петр Болеслав Борковски (в петровской «Табели о рангах» чин ХI класса) получил разрешение от Городской Думы Николаева построить собственный дом с фасадом.

О первом застройщике известно немного. Он прибыл из Люблинского воеводства в достаточно зрелом возрасте. Происходил из старинного, но обедневшего шляхетского рода Борковских, среди которых были государственные деятели, полководцы и дипломаты Речи Посполитой. Предки губернского секретаря были героями и патриотами. На их дворянском гербе изображена человеческая нога в доспехе со шпорой. По легенде, королевский оруженосец Вацлав Борковский попал в плен вместе со своим королем. Будучи скованным с ним одной цепью, он отрубил себе ногу, чтобы дать господину возможность бежать из плена и впоследствии разгромить врага.

О причинах, которые заставили польского шляхтича приехать в необжитую Новороссию, говорит его reasoned voigeurеs (имперская подорожная для въезда из-за границы). Дворянский род Борковских обнищал до крайности. Родовой замок кредиторы продали за долги, а земли находились в двойном перезалоге.

Петр Болеславович был отцом двух мальчиков и двух девочек. Именно это обстоятельство заставило его эмигрировать в далекий Николаев, где многочисленная польская община оказывала посильную помощь своим землякам в обустройстве на новом месте.
Новый каменный дом губернского секретаря был построен к лету 1814 года. Он располагался на границе адмиралтейской и городской частей в самом конце Херсонского тракта. Это было одноэтажное здание с непропорциональными эркерами и полуколоннами, которое повторяло привычную архитектуру деревенских домов мелкой шляхты в болотистой Мозовии. К фасадной части примыкали два флигеля: в одном располагались кладовые и кухня, во втором – помещения для прислуги. Внутри двора была небольшая конюшня и крытый навес для экипажа.

На строительство дома ушла правительственная ссуда и небольшие личные сбережения. Однако польской семье удалось избежать крайней нужды. Петр Борковский оказался способным математиком и был востребован военным губернатором Николаева адмиралом А.С.Грейгом «для исчислений материнского корпуса и артиллерийской оснастки» военных кораблей. Канцелярский чиновник стал высокооплачиваемым инженером. Он расширил приусадебный участок и стал пристраивать к левому флигелю дома брандмауэрную (вплотную примыкающую к стене соседнего здания) пристройку. Был заложен фундамент, завезен камень и куплен лес, но… в 1818 году Петр Борковский внезапно умирает. На руках у вдовы остаются четверо детей и неопределенное будущее.

По проекту Достоевского

Ефросинья Борковская оказалась сильной женщиной. Она выгнала прислугу и стала сдавать внаем комнаты во флигелях дома. Сыновей Ивана и Владислава вдова определила за счет казны на учебу в Николаевское штурманское училище, а дочерей Анну и Серафиму отправила получать образование в престижный частный пансион Елисаветграда.

У морского ведомства она испросила дозволение на строительство мельницы в адмиралтейской части города и вскоре стала получать со своего предприятия небольшой доход.

Однако денег катастрофически не хватало. Польский дом ветшал и требовал ремонта. Пиленый известняк грудой валялся во дворе, экипажи постояльцев не могли парковаться под навесом. Вдова страдала. 12 апреля 1828 года в письме к старшему сыну Ивану она жалуется на городского пристава, который вынес ей «другое упреждение» с требованием освободить проезжую часть улицы от строительного мусора.

Между тем второе поколение николаевских шляхтичей делало успешную морскую карьеру. Братья Борковские участвуют в русско-турецких войнах, получают награды и продвигаются по служебной лестнице. В 1829 году капитан-лейтенант Иван Борковский, командуя бомбардирским судном «Подобный», отличился при взятии турецких крепостей Анапа и Мисемврия, за что был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Через месяц, после взятия мощной крепости Инады, он был пожалован золотой саблей с надписью «За храбрость». Спустя три недели после кровопролитного штурма турецкого укрепленного района Мидия Иван Борковский получил лично из рук императора Николая I царский консегнанс (премию) в размере двухгодичного жалованья. В 1834 году за 18 отлично проведенных шестимесячных плаваний ему присваивается звание капитана II ранга и высокая награда – орден Св. Георгия 4-й степени.

8 января 1837-го Главный командир Черноморского флота и портов адмирал М.П.Лазарев назначает способного офицера на должность капитана над Николаевским портом.

Иван Петрович прочно оседает в городе, и строительство родового польского гнезда возобновляется. Дом накрывается марсельской черепицей, достраивается его фасадная часть. Внутренний двор по периметру мостят каменными плитами и переносят конюшню в торцовую часть правого флигеля, арочный въезд закрывается кованой решеткой. В задней части усадьбы разбивается красивый сад, который тянется на целый квартал, вплоть до улицы Католической (совр. Адмирала Макарова).

В декабре 1850 года на Рождество съезжается вся семья. Из Кронштадта прибывает младший брат, капитан II ранга Владислав, из Москвы – старшая сестра Анна, вдова придворного лейб-медика Ференца Дезарга, из Елисаветграда – младшая сестра Серафима с мужем, богатым херсонским помещиком Кириллом Соколовым-Бородкиным. Вместе с ними в Николаев приехал Андрей Михайлович Достоевский – родной брат знаменитого писателя, который с 1849 по 1858 год служил в Елисаветграде городским архитектором.
Думается, что именно с подачи Андрея Достоевского возникла идея перестроить старый дом. Молодой архитектор к этому времени уже спроектировал несколько общественных зданий и выполнил чертежи большого господского дома Соколовых-Бородкиных в имении Красновершки Ананьевского уезда Херсонской губернии (здание до сих пор сохранилось). В своей книге «Воспоминания» Андрей Михайлович кратко упоминает о проекте жилого дома «для николаевских друзей».

20 марта 1851 года Серафима присылает своему брату Ивану Борковскому из Елисаветграда проект дома в нескольких листах и подробную смету строительных работ. В течение двух месяцев идет интенсивная переписка между родственниками, и в конце концов, после долгих препирательств, все соглашаются финансировать строительство «родового польского гнезда» в Николаеве.

Удивительный дом
Работы начались в марте 1851 года и двигались очень бодро. Старые стены были снесены до фундамента, строители выгнали цокольный этаж и перекрыли арфостатные своды просторного подвала. Из Погореловского хутора доставили пиленый известняк, но… все остановилось.

В апреле 1851 года внезапно умирает адмирал М.П.Лазарев, и у Ивана Петровича Борковского сразу начинаются проблемы. Новый военный губернатор Николаева Мориц Борисович Берг недолюбливал гоноровых поляков. Он уволил Борковского от должности капитана над портом и перевел его чиновником в Черноморское интендантство. Боевой моряк не захотел служить в душной канцелярии и подал рапорт. 2 октября, получив звание контр-адмирала, он был отправлен в «глухую» отставку.

Оказавшись не у дел, Борковский полностью окунулся в строительство нового дома. Здание возводилось быстро. Достраивался второй этаж, на фронтоне камнерезы выпиливали изящные полуколонны. В Николаеве на то время было мало красивых зданий. Строительный бум начала 60-х годов ХIХ еще не наступил, поэтому возле удивительного дома постоянно толпились зеваки.

Внутренняя архитектура строения, по мнению публики, была нецелесообразна. На первом этаже располагались два просторных зала и большая прихожая. Левый флигель планировался под библиотеку и кабинет, правый – под кухню, комнаты для прислуги и кладовые. На втором этаже архитектором был предусмотрен банкетный зал, ограниченный внутренней колоннадой и «покойные» комнаты для гостей в дальних концах флигелей. Отапливался дом через разветвленную систему дымоходов, которые начинались от 8-ми (!) печей, украшенных изразцами немецкого фаянса.

Дом был хорош. На новоселье были приглашены именитые гости из польской общины Николаева. Под звуки оркестра с центральной части антаблемента было сброшено полотно, и собравшимся открылись два медальона с дворянским гербом Борковских: на голубом поле – отрубленная человеческая нога в железном доспехе со шпорой.

Центр культуры и досуга

Постепенно весь квартал вплоть до костела Св. Иосифа был заселен поляками, которые открывали на улице Католической свои присутственные конторы и строили жилье. Дом отставного контр-адмирала постепенно превратился в место публичных собраний и встреч польской общины.

В Николаеве на то время по переписи проживало 1734 поляка – это была третья по численности этническая группа. Среди них были богатые купцы, высокопоставленные чиновники, юристы и врачи. Но основная часть польской диаспоры принадлежала к деклассированной шляхте, которая бежала из Царства Польского после подавления восстания 1830 года и последовавших за ним репрессий. Полякам разрешили селиться только в Новороссии и… Сибири.

Многие представители польской интеллигенции перебрались в Николаев. Городскими архитекторами здесь в разное время служили Людвиг Опатский и Альберт Неселовский, должность главного хирурга Черноморского флота занимал доктор Зиновий Бернуцкий.
В доме Борковского часто останавливались известные польские музыканты, поэты и писатели. Здесь устраивались балы, рождественские карнавалы, которые продолжались с Рождества Христова до Пепельной среды (неделя до начала Великого поста). По инициативе контр-адмирала городские католики собрали необходимые средства для строительства здания воскресной школы во дворе костела, но… внезапно кипучая жизнедеятельность общины прекратилась.

Восстание поляков, которое началось в январе 1863-го и продолжалось до мая 1864 года, вызвало ответные репрессии со стороны правительства. Окружная херсонская жандармерия запретила деятельность всех культурных и благотворительных польских обществ в Николаеве. Адмиральский дом семейства Борковских стал хиреть. Старшие сыновья Ивана Петровича уехали учиться в Московский университет, дочь вышла замуж за швейцарского подданного и перебралась жить в Лозанну. Иван Борковский умер в 1872 году. Был похоронен на городском кладбище. Могила его не сохранилась.

Прямые наследники не захотели возвращаться в родовое гнездо. В доме поселился младший брат Ивана Борковского Владислав, который вышел в отставку тоже контр-адмиралом.

Гибель польского дома

Новый хозяин сразу же продал участок земли с приусадебным садом и заложил камнем центральный арочный въезд. Дом был неудобен для одного человека. Прожорливые печи требовали массу дров в зимнее время. Флигели здания перестали отапливаться, известняк отсырел и стал сыпаться.

В 1880 году отставной адмирал продает два флигеля и часть внутреннего двора под меблированные комнаты, а еще через два года просторные подвалы польского дома сданы в аренду под зерновой склад.

Возможно, все здание было бы продано по частям и утилитарно перестроено новыми хозяевами, но в 1891 году Владислав Борковский умирает, и дом по наследству переходит к сенатору, действительному тайному советнику Павлу Петровичу Борковскому – внуку контр-адмирала Ивана Борковского.

Сенатор жил в Санкт-Петербурге и не хотел иметь головной боли с собственностью в Николаеве. Он продал дом г-же Биршульц, которая распорядилась сбить гордый польский герб с антаблемента, открыла на первом этаже цирюльню, а на втором – ателье дамского платья. В этом качестве бывшее польское гнездо просуществовало до революции.

В январе 1920 года дом был национализирован жилкомиссией городского ревкома и заселен разным пролетарским людом. В 30-е годы на первом этаже здания недолгое время находились городской трест столовых и ресторанов, комитет Осовиахима Центрального района и заготконтора. После войны все здание поступило на баланс горжилкоммунхоза.

Тем не менее польскому дому повезло. По плану реконструкции проспекта Ленина обветшавшее строение должно было попасть под снос, однако судьба распорядилась иначе. Сегодня родовое гнездо «гоноровых» поляков выкупили два собственника. Новые владельцы оказались людьми неравнодушными. Они медленно реставрируют здание старым (!) известняком, используя камень с разборки таких же древних домов, и пытаются восстановить первоначальный облик фасада. Дай Бог им удачи.

О прежних обитателях дома нам остались архивные документы, частная переписка и чудом сохранившаяся на городском некрополе могила контр-адмирала Владислава Петровича Борковского.

[ilja]

Мария Орска: николаевская звезда Веймарской республики


Резкий всплеск зрительского интереса к «хорошо забытому старому», малобюджетному, технически примитивному черно-белому кино, спровоцированный оскароносными «Артистом» и «Хранителем времени» – как его объяснить? Очевидно, ажиотаж этот обусловлен если не малообразованностью массового зрителя, то, как минимум, отсутствием у него любопытства. «Кабинет доктора Калигари», «Путешествие на Луну», «Метрополис» – до вчерашнего дня такие картины тихо смаковались лишь в узком кругу подготовленных фанатов. Сегодня миллионы зрителей, взрослевших с «Трансформерами» и «Звездными войнами», испытали восторг сродни тому, что случается с подростком, внезапно нашедшим на чердаке любовные письма прабабушки.

Этот самый чердак Истории кинематографа хранит кое-что и для николаевцев. Почти век там пылится биография нашей землячки, одной из популярнейших актрис европейского театра и немого кино Марии Орской.

Мария Орска (Maria Orska, урожденная Рахиль Блиндерман) родилась в Николаеве 119 лет назад, 16 марта 1893 года (а не 1896, как указано во многих источниках). Здесь она получила начальное образование и покинула малую родину, когда ей исполнилось 16. В последующие двадцать лет из простой еврейской девочки с Воловьего двора она превратилась в предмет обожания тысяч европейских зрителей. Она блистала на подмостках театров и больших экранах, огромными тиражами издавались открытки с ее лицом, ею восторгались критики, она дружила с самыми влиятельными людьми Германии. Однако конец ее истории необычайно трагичен.

Но обо всем по порядку.

Часть I. Знаменитые корни. Николаевские адреса

В биографии Марии, как и ее родителей, больше вопросов, чем ответов, больше пробелов, чем фактов, и воссоздать объемную картину их жизни в Николаеве сегодня практически невозможно. Но мы постараемся приблизиться к ней и, конечно же, рассчитываем на помощь осведомленных читателей.

Мать будущей европейской знаменитости, Августа Франкфуртер родилась в Вене, в семье Эммы Уинтер (1855-1928), еврейки из Моравии и «скромного торговца, потомка многих поколений раввинов» Сэмюэля Леопольда Франкфуртера (1854-1916). Позже бедная, многодетная и не говорящая по-английски семья Франкфуртер эмигрирует в Нью-Йорк, а брат Августы, Феликс, станет профессором Гарвардского университета и верховным судьей США. Довольно подробно жизнь семейства Франкфуртер в эмиграции описана в книге Михеля Александра Jazz Age Jews (2001).

Феликс Франкфуртер

Августа Франкфуртер. Фотография из семейного архива

Что привело эту женщину в Николаев, мы не узнаем уже никогда. Тем не менее известно, что здесь она прожила достаточно долго и родила троих детей: Марию (1893), Габриэллу (1894) и Эдвина (1895) от законного супруга – Абрама Блиндермана.

Абрам Блиндерман. Фотография из семейного архива.

Абрам Моисеевич Блиндерман – фигура чуть менее загадочная. Откуда он прибыл, в какой семье родился («место рождения – Российская Империя») и где учился – доподлинно неизвестно, однако именно в Николаеве ему удалось построить довольно успешную карьеру. Мы можем проследить ее развитие, начиная с 1895 года: тогда молодой отец троих детей трудился в конторе на Большой Морской, 44 в качестве помощника присяжного поверенного Г.И.Кранцфельда.
Из книги В.Щукина и А.Павлюка «Земляки. Очерки истории еврейской общины» следует, что вышеупомянутая должность для евреев с высшим юридическим образованием была единственно доступной.


Угловой штамп присяжного поверенного Г.И.Кранцфельда,

Институты присяжных поверенных и их помощников возникли в ходе Судебной реформы 1864 года и просуществовали в Российской Империи вплоть до 1917-го. Звание присяжного поверенного (адвоката при окружном суде или судебной палате) присуждалось при соблюдении множества условий, среди которых – возраст не менее 25-ти лет, наличие высшего юридического образования и пятилетняя «стажировка» помощником присяжного поверенного. Решение о зачислении в помощники принимали советы присяжных поверенных, а в тех местностях, где они не были учреждены, – окружные суды.

Одним из способов профессиональной деятельности помощников присяжных поверенных были юридические консультации. Последние создавались при городских мировых судах и пользовались популярностью и доверием у населения.

В Николаеве консультация присяжных поверенных и их помощников была учреждена 11 мая 1901 года и располагалась по адресу «угол Соборной и Севастопольской, 2, при чайной столовой Николаевского особого комитета попечительства о народной трезвости». Расставшись с адвокатской практикой на Большой Морской, Абрам Блиндерман здесь – в распорядителях: все еще помощник, но уже – товарищ старшины и казначей. Одновременно он занимает должность юрисконсульта в «Обществе судостроительных, механических и литейных заводов...» и избирается гласным городской думы от еврейского населения. «Офис» Блиндермана теперь – на Спасской, 29. Кроме двух работ у него имеется домовладение, где, очевидно, и проживает все семейство Блиндерман – «отъ воловьяго двора къ Спасску, 17» (район нынешних «Леваневцев»).

Воловий двор.

Время идет, и с 1906-го года в николаевских адрес-календарях Абрам Моисеевич – первый по алфавиту в списке присяжных поверенных. В новом качестве он возвращается на Большую Морскую, но теперь работает в доме №8. Получение желаемого звания свидетельствует не только о терпении и юридическом таланте Блиндермана, но и его кристально чистой репутации. Согласно уставу, принимая нового члена, совет присяжных поверенных не только проверял соблюдение первым всевозможных «официальных» условий, но и собирал различные справки о его нравственных качествах и вообще волен был выпытать «все сведения, которые признает нужными».

Присяжный поверенный Блиндерман в «Памятной книжке Херсонской губернии на 1911 год».

Неудивительно, что выдержавший испытание высшего юридического общества, постоянно работающий с людьми и защищающий их интересы в суде и городской думе, Блиндерман из молодого адвоката превращается в мудрого и очень уважаемого члена городской общины.

Абрам Блиндерман умер в 1918 году и, вполне возможно, был похоронен в Николаеве на старом еврейском кладбище.
Августа Блиндерман-Франкфуртер скончалась в Вене, дата ее смерти неизвестна.

Сведения о николаевской жизни детей Блиндерман, в том числе Рахиль, наверняка сохранились в местных архивах. Нельзя исключать, что азы актерского мастерства она получила в родном городе, пусть и на аматорской сцене. Общеизвестно, что в Николаеве в те времена было немалое количество театральных кружков, а спектакли и представления регулярно устраивались в учебных заведениях, на открытых площадках и даже в частных апартаментах. Как знать, может, в подшивках городских дореволюционных газет где-нибудь затерялась заметка о подобном мероприятии, а восторженный репортер писал: «На сцене в роли Незнакомки весьма удачно дебютировала гимназистка Р.Блиндерман».

Впрочем, относительно того, где будущая звезда провела юношеские годы, мнения расходятся. Например, польская Википедия утверждает, что Рахиль «уехала в Варшаву накануне Первой мировой войны», так как якобы имела польские корни, а один из авторов вообще называет ее сербкой... Немецкие источники предлагают совершенно иной вариант – более правдоподобный, к тому же зафиксированный сразу в нескольких энциклопедиях.

Фердинанд Грегори (1870-1928)

Согласно этой версии, известный немецкий актер и режиссер Фердинанд Грегори обнаружил начинающую актрису в Санкт-Петербурге в 1909 году и был восхищен ее талантом настолько, что при первой возможности предложил ей продолжить обучение в Венском университете музыки и исполнительского искусства, где в тот момент работал режиссером. Девушка согласилась и уже в следующем, 1910 году, последовала за Грегори в Мангейм, когда тому предложили должность директора Мангеймского национального театра.

Старое здание Национального театра Мангейма, разрушено во время Второй мировой войны.

Здесь, в театре с богатой историей и непревзойденной репутацией, наша героиня дебютирует в пьесах Стриндберга и Шницлер под псевдонимом Дэйзи. Грегори не ошибся в любимой ученице: ее игра вызывает восхищение у искушенной немецкой публики.

Немецкая открытка с подписью Daisy Orska

С этого момента начинается головокружительная карьера Марии Орской…

[ilja]

Мария Орска: николаевская звезда Веймарской республики. Часть II Темный бриллиант


В Национальном театре Мангейма восходящая звезда Дэйзи Орска проработала всего лишь год. Там она играла в паре со сверстником Фрицем Кортнером, который позже снимется у Пабста, Вине и Мурнау и воспитает самого Петера Штайна.

Гамбургский Немецкий драматический театр

Уже в 1911-м году Дэйзи оказывается на подмостках Немецкого драматического театра в Гамбурге. Существует версия, будто актриса последовала за наставником Фердинандом Грегори в венский Бургтеатр, однако доказательств ей не нашлось. Впрочем, все источники сходятся в 1915-м: Орска переезжает в Берлин.

"Она прибыла из Гамбурга в Берлин, Дэйзи Орска, и стала называть себя Марией. Марии Орской было двадцать лет. Русская женщина, красивая, стройная, миниатюрная, с иссиня-черными волосами, глубокими темными глазами, изящными жестами. Мудрая, амбициозная, трудолюбивая и старательная, по-настоящему одержимая театром, она говорила по-немецки без акцента; ее наивная игривость выглядела очень соблазнительно." -- вспомнит один из театральных критиков.

Действительно, с акцентом Марии пришлось повоевать. Уже не раз из-за "грязного" произношения столица Веймарской республики отвергала ее, но теперь, после пяти успешных лет на сцене, Берлин оказался во власти ее харизмы.

На тот момент руководителем Немецкого театра в Берлине (Deutsches Theater) был человек, имя которого стало синонимом визуальной культуры межвоенной Германии, великий экспериментатор Макс Рейнхардт. Он уже создал при Дойчес театре свой знаменитый "Каммершпиле" -- малый, интимный театр, рассчитанный на 300 человек. Современники говорили: "если на сцене Большого Театра в Берлине актеру приходится поднимать руку, то в Немецком театре ему достаточно пошевелить лишь кистью, тогда как в "Каммершпиле" довольно и жеста одним пальцем". Орска работала с Рейнхардтом и на "большой", и на "камерной" сценах Дойчес театра, но, конечно же, последняя позволила в полной мере раскрыть драматический талант актрисы.

Сразу после появления на берлинской сцене Мария обрастает полезными связями. Среди ее подруг -- композитор Софи Экхардт-Граматте и "самая интеллектуальная женщина Берлина", хозяйка салона и меценат, покровительница Томаса Манна, Эдит Андреа.

В том же 1915 году Мария Орска дебютирует в кино. Один из пионеров немецкого немого кино, Рихард Освальд, снимает ее в одной из своих ранних картин, немой драме Daеmon und Mensch. В иторию мирового кинематографа Освальд вошел благодаря своим популярным костюмным и скандальным социосексуальным драмам.

Daеmon und Mensch (1915), афиша

Немецкая киноиндустрия в те годы уже была крупнейшей в Европе, и 1916-м на экраны выходит сразу шесть фильмов с участием Орской. Во всех шести картинах режиссер Макс Мак отдал Марии главные роли. Работа в кино приносит актрисе национальную известность, но истинная (порой граничащая с истерией) любовь со стороны публики проявится благодаря театральному образу.

1916 год. Вслед за социальными комедиями Стриндберга "Отец" (Der Vater) и "Товарищи" (Kameraden), в Дойчес театре ставят "Дух Земли" (Erdgeist) Франка Ведекинда. Премьера состоялась 4 ноября 1916 года, и на следующий день Мария Орска в образе Лулу появилась на обложках большинства театральных журналов. На спектакль жители Берлина ходили по несколько раз, раскупали открытки, клеили билеты в дневники.



Билеты на "Дух земли" и газетные вырезки о спектакле из частной коллекции

Недавно принятая в труппу Рейнхардта, юная Лени Рифеншталь запишет для будущих мемуаров: "Мне встретилось множество великих звезд, среди них -- Мария Орска, которая наслаждается триумфом ведекиндовой Лулу".

Действительно, критики были в восторге. "Очень молодая и сексуально привлекательная актриса великого таланта", "пластичная, как крадущийся хищник, мягкая и чувственная, но опасная, как дикая кошка", "темный бриллиант", "необузданная", "дьявольская", "женщина-вамп" -- всё о ней, Рахиль Блиндерман, девочке с Воловьего двора...

Мария Орска в образе Лулу. Немецкие открытки

Трагедия-дилогия "Дух земли" и "Ящик Пандоры" вызывала нешуточные скандалы еще при жизни автора и неоднократно запрещалась по цензурным соображениям; без купюр ее показали только в 1988-м, ровно через сто лет после первой постановки. Главная героиня, Лулу -- эдакий «бессмертный демон в образе маленькой девочки», в которого невозможно не влюбиться, впрочем, как и уйти от этой любви живым. Хрупкая, хорошенькая как куколка, она умело играет на плотских желаниях окружающих ее мужчин, в конце концов, уничтожая их. При этом Лулу не аморальна, ее жесткость сродни жесткости самой природы. Ее первый муж умирает, потрясенный изменой жены, второй -- кончает самоубийством, третий пытается пробудить в ней чувство вины, но тоже гибнет, причем от ее руки. Из немецкой тюрьмы Лулу бежит в Париж, где открывает салон однополой любви. В конце хищница становится жертвой: в Лондоне героиня погибает от пули такого же неуправляемого, как она, Джека-Потрошителя.

Роль Лулу позже сделает знаменитыми Луизу Брукс, Асту Нильсен и, собственно, молоденькую жену самого Ведекинда, Тилли, но тогда для Германии существовала лишь одна Лулу -- Орска. Мария еще не знала, что воплощенную в этом образе трагедию, называемую немцами одним словом -- Liebestod ("любовь-смерть") -- ей придется пережить не только на сцене, но и в реальной жизни.

Пока же актриса не дает утихнуть разговорам о себе, вживаясь в новые роли желанных роковых женщин. После Лулу она играет Саломею из одноименной пьесы Оскара Уайльда, где героиня требует голову в качестве платы за танец. Также в ее послужном списке -- Вера Мирцева из "Уголовного дела", которая, по сюжету, застрелила возлюбленного за измену и обвинила в этом его же собственного друга.

Вера Мирцева

Мария Орска на пике популярности. Она много гастролирует: Россия, Франция, а особенно Скандинавии тепло принимают немецкие постановки по Стриндбергу и Ибсену. Актриса дает мастер-классы и продолжает сниматься в кино. Кроме Макса Макка с ней работают режиссеры Людвиг Вольф, Альфред Абель, Дмитрий Буховецкий. В 1922-м году, когда количество фильмов с Марией переваливает за десяток, Оскар Кокошка углем рисует ее портрет, который сегодня можно увидеть в МоМА -- Нью-Йоркском музее современного искусства.

Оскар Кокошка. "Мария Орска (Эффи Рахиль Блиндерман), актриса". 1922 год

[ilja]

Мария Орска: николаевская звезда Веймарской республики. Часть III Liebestod


Последней работой Марии Орской в кино стал цикл Арцена фон Черепи «Фредерикус Рекс». Эта историческая лента, состоящая из четырех полнометражных фильмов (Орска играла в двух из них) о короле Пруссии Фридрихе Великом наделала много шума.

Программка к тетралогии Fridericus Rex

Картина ознаменовала собой период возрождения националистического немецкого кино. Современники отзывались о ней как о «ярком и блистательном свидетельстве пропаганды, которую немцы ведут с помощью экрана для поддержания реваншистского духа и подготовки новой войны». Показы спровоцировали пангерманские и антифранцузские демонстрации в Берлине. Тетралогия побила рекорды сборов во всей Германии, а сборы, кстати говоря, шли в пользу бельгийских солдат, оккупировавших Рурскую область.

Кадр из фильма Fridericus Rex - 1. Teil Sturm und Drang на открытке 1922 г.

В скандальной костюмной ленте Мария блистала в роли прославленной итальянской танцовщицы Барберины Кампанини, которую Фридрих II настолько желал заполучить в свой театр, что распорядился ее похитить. Оказавшись в Берлине столь неестественным образом, Барбарина быстро оказывается в центре всеобщего внимания, становится самой высокооплачиваемой актрисой Пруссии и танцует все без исключения ведущие балетные партии.

Здание Хеббель-театра

Популярность же самой Марии после выхода на экраны «Фредерикус Рекс» стала потихоньку сходить на нет. Съемочные площадки снова сменяются театральными подмостками, она продолжает играть в берлинских Лессинг- и Хеббель-театре, а также гастролировать.


Мария Орска на сцене Лессинг-театра

В феврале 1923-го Мария знакомится с очень богатым евреем, внуком личного банкира Отто фон Бисмарка, бароном Хансом фон Бляйхшредером («который был намного старше нее», утверждает Википедия, в действительности же, ей тогда было 30, ему -- 35), берет его фамилию и титул баронессы, но почти сразу же с ним разводится -- то ли в 1924, то ли в 1925 году. Эта короткая супружеская жизнь Орской -- предмет множества догадок. Единственное, что известно об ее избраннике, кроме финансового положения -- за десять лет до встречи с будущей женой он пережил полную трагизма историю любви к принцессе Софи Саксен-Веймар-Эйзенахской. Софи покончила с собой в 1913 году в возрасте двадцати пяти лет. Вполне возможно, барон не до конца оправился от этой утраты, оттого супружество и не сложилось. Сам он скончался в 1938-м.

Габриэла Блиндерман-Франкфуртер (1894-1926). Фотография из семейного архива. Первая публикация в открытом источнике

Тем временем младшая сестра Марии (тоже уроженка Николаева, помните?) состояла в браке с итальянским аристократом и носила имя маркиза де Серра Манчедда (Gabryela Marchesa di Serra Mantschedda). Предположительно, Габриэла родила дочь Тамару, однако эти данные не находят подтверждения. Неизвестно также, как складывались отношения между сестрами на протяжении жизни, но последняя встреча Марии с Габриэлой для последней стала роковой.

Мария Орска в Берлине. Май 1926 г.

22 февраля 1926 года в журнале TIME появилась статья под названием «Тирольский динамит»:

«Бушующие берлинцы собирались в своих любимых кафе и стучали кружками по столу. "Свинья! Собака! Проклятый Муссолини!" -- кричали как бы в ответ на последнее заявление Муссолини в итальянской Палате о том, что Италия намерена "тщательно, методично и упорно итальянизировать" германо-итальянский Тироль (...)

В это время произошел скандал в известном берлинском Саппер-клубе. Маркиза Габриэле де Серра Манчедда вошла туда с двумя итальянскими актерами и своей сестрой, Марией Орской, знаменитой, популярной в Берлине актрисой. В то время как завсегдатаи шептались, что итальянский муж маркизы недавно бросил ее и что она выступает в качестве управляющей делами своей сестры, она встала, подошла к музыкантам и, выдав большие чаевые, приказала им играть итальянские фашистские песни. Встав с позолоченого кресла, она громко призвала двух итальянских актеров выпить с ней за здоровье Муссолини.

После этой выходки друзьм удалось вывести компанию из заведения через черный ход, хотя немецкий комик Юджин Бург подстрекал толпу взбешенных жителей Берлина преследовать их до самого отеля. В тот же вечер Мария Орска поссорилась с сестрой, сообщив ей, что не хочет больше иметь дело с таким неразумным и бестактным менеджером. Следующим утром маркиза де Серра Манчедда была найдена качающейся на шнуре от шторы в собственных апартаментах. Она повесилась».

Габриэллу похоронили там же, где и мать -- в Вене. Стоит ли говорить, что смерть сестры стала для Марии большим ударом. Орска не бросила театр, но стала появляться на сцене значительно реже. Это было связано не только с душевным состоянием Орской: ее все чаще увольняли из-за национальности.

Julius Koritschoner


Потом Мария встретила Его. Юлиус Коритцшонер был доктором геологических наук, на Первой мировой дослужился до лейтенанта, после, находясь на государственной службе, помогал восстанавливать и модернизировать шахты. В первый раз он женился в 1915-м, на красавице-итальянке, чиновничьей дочке Рикарде Чичимара. Родив ребенка, Рикарда вскоре попросила развод: супруг постоянно ей изменял. К тому времени у Юлиуса появился собственный процветающий бизнес, на робкого интеллигентного мужчину практически свалилось богатство, которое, с непривычки, не могло его не развратить.

Второй его супругой была Фрида, «бывшая жена известного писателя Франка» (возможно, имеется в виду Леонгард Франк). Эксцентричная барышня ввела его в круг венской богемы, где с 1923 года он «прозябал среди актеров, писателей, молодых успешных спекулянтов и богатых наследничков». Главным общим интересом этой компании был морфий, и к нему Юлиус тоже пристрастился с подачи Фриды. Они развелись, прежде чем женщина умерла от инфекции, связанной с внутривенным приемом наркотика, в санатории под Веной.

После развода геолог трижды пытался избавиться от пристрастия к морфию, но бесполезно. Во время лечения в Мюнхене он познакомился с еще одной морфинисткой, Мией. Мия была замужем за неким господином Вайсом и, когда тот застал ее в постели с другим, в ужасе побежала к окну и выбросилась со второго этажа. Юлиусу такое поведение показалось настолько героичным, что, когда у Мии срослись полученные переломы, он уговорил Вайса дать ей развод и женился на ней сам. Молодожены произвели на свет дочь, хотя ни до появления ребенка, ни после от морфина не отказывались.

В Константинополе тридцатисемилетний Юлиус Коритцшонер пустил себе пулю в лоб.

В своих мемуарах родной брат Юлиуса, Хансель Коритцшонер, цитирует письмо, полученное от шурина 19 декабря 1928 года:

«Чуть более двух недель назад шесть человек получили письма от Юлиуса, а именно: его первая и третья жена, его любовница, актриса Мария Орска, также его адвокат, компания Кайзера и я. Послания не идентичны, но везде он заявляет о решении покончить с собой. За исключением письма к своей третьей жене, с которой, как я слышал, они уже в разводе: ей Юлиус сообщил, что уехал в Анкару».

В большинстве писем он говорит, что глубоко разочарован и сыт по горло такой жизнью. Его можно понять: в положении Юлиуса, который, несмотря на все лечение, не может побороть зависимость от морфия, нет ничего хорошего. Не говоря уже о том, что в его руках -- целая группа истеричных, увлекающихся морфием женщин (его третья жена так же, как госпожа Орска -- зависимы чрезвычайно), и что он, вероятно, потерял большую часть своего богатства».

Актер Пол Грец и Мария Орска

Так Мария потеряла всех, кто был ей дорог. В обществе росли антисемитские настроения, пристрастие к морфию не позволяло нормально работать. Через два года после самоубийства любовника Орска уснула в своем доме в Вене и больше не разомкнула глаз. 16 мая 1930 года актриса скончалась от передозировки веронала -- первого барбитурата, который стал использоваться в качестве снотворного. Ей было 37. Считается, что она совершила самоубийство.

Фотографии из фондов Австрийского музея театра (Вена)


Вырезки из газеты двадцатых годов.

Единственным продолжателем рода Блиндерман-Франкфуртер стал самый младший ребенок Абрама и Августы, Эдвин. Он занимался наукой, дважды был женат и умер в Эквадоре 28 июля 1966 года, не дожив до семидесяти двух. Фамилию Блиндерман Эдвин также сменил на псевдоним сестры -- Орска, его многочисленные дети и внуки, живущие в Эквадоре, Чили и Перу, сегодня кропотливо восстанавливают генеалогическое древо на специализированных интернет-площадках.

Мария Орска (1893-1930). Автор -- модный берлинский фотограф Ива (Эльза Симон)

Наверное, двадцатипятилетняя внучка Эдвина, Мартина Альварез Орска, часто задающая вопросы в социальных сетях, чтобы побольше узнать о тетке Марии, очень удивилась бы, обнаружив, что на малой родине ее предки никому не известны. Что в городе, породившем ярчайшую звезду самого лучшего кинематографа немой эры -- немецкого -- нет ни одного упоминания о ней. Николаев значится местом рождения актрисы во всех когда-либо публиковавшихся о ней материалах. И, раз уж таблички с именем Рахиль Блиндерман нет ни на одном из местных домов -- пусть будет у нее хотя бы эта, виртуальная...


Полная фильмография Марии Орской:

1915 Damon und Mensch
1915/1916 Das tanzende Herz
1916 Die Sektwette
Der lebende Tote
Das Gestandnis der grunen Maske
Der Sumpf
Adamants letztes Rennen
1917 Die schwarze Loo (Schwarze Loo)
1920 Die letzte Stunde. Der Tag eines Gerichtes in 5 Verhandlungen
1920/1921 Die Bestie im Menschen
1920/1921 Der Streik der Diebe (Die "linkeHand")
1922 Opfer der Leidenschaft (Mia)
Fridericus Rex - 1. Teil: Sturm und Drang (Barberina Campanini)
1922/1923 Fridericus Rex - 3. Teil: Sanssouci(Barberina Campanini)