Аркадий Северный

[PALASH]

Аркадий Северный. Биография

Аркадий Дмитриевич Звездин родился 12 марта 1939 года в городе Иваново. Его отец, Дмитрий Иванович, был крупным начальником на Ивановской железной дороге. Мать, Галина Давыдовна,- медик-рентгенолог. В семье у них было пятеро детей: старшая сестра Людмила и братья Валентин, Лев, Михаил и Аркадий.

Ещё в дестстве Аркадий научился играть на семиструнной гитаре. У него была просто феноменальная память, и он знал и исполнял под аккомпанемент гитары огромное количество самых разных песен: песни советских композиторов, популярные в то время зарубежные шлягеры и конечно же "городские романсы" - песни, которые были популярны в среде подростков того времени. Как-то сестра подарила Аркадию рукописный песенник, в котором были стихи Есенина и Рубцова и много блатных песен. Аркадий их выучил, а сестра показала, как такие песни надо исполнять, в какой манере и с какой интонацией. Часто бывая в молодежных компаниях, Аркадий никогда не отказывал просьбам друзей спеть и пел с большим удовольствием. В 1957 году Аркадий окончил школу и поступил в Ленинградскую лесотехническую академию на планово-экономический факультет.

Ни одно творческое мероприятие - КВН, концерт студенческой самодеятельности - не обходилось без участия Аркадия. Он везде появлялся с гитарой, пел песни, увлекся джазом - пел в вузовском оркестре по-английски, подражая Армстронгу.

Конечно, такая богемная жизнь была куда как интереснее скучных лекций по политэкономии или философии. Появились "хвосты", "двойки"... Преподаватели говорили Аркадию: "Коль уж вы, Звездин, так любите петь, то идите в эстрадное училище и не занимайте чужое место!" Но все жа Аркадий окончил академию, по распределению был оставлен в Ленинграде и в 1965 году начал свою трудовую деятельность в "Союзэкспортлесе".

Ещё во время учебы, в 1963 году, состоялась первая магнитофонная запись Аркадия Северного. В какой-то компании он напел под гитару несколько песен. И записывал Аркадия Рудольф Фукс, впоследствии сыгравший в судьбе певца решающую роль.

Фукс был советским бизнесменом - подпольным, естественно. Он был связан с теми, кто в домашних условиях изготавливал пластинки "на костях" и даже виниловые диски... Кроме этого, Фукс записывал у себя дома самодеятельных певцов. После той первой случайной записи несколько лет Северный и Фукс не встречались.

В конце 60х-начале 70х (у Шелега это 1967г.) Аркадий пришел к Фуксу домой, чтобы купить то ли пластинку, то ли еще что-то. И Фукс предложил Севрному исполнить несколько песен. Оказалось, что репертуар певца невелик - около 30 песен. Но наметанный глаз Фукса разглядел талант Аркадия. В то время по стране уже ходило много пленок с песнями бардов, и появление еще одной вряд ли было так уж заметно. И тогда Фукс определяет неповторимый и запоминающийся образ: "Никакой советской эстрады, никакого джаза, никаких палаток-костров! Твой козырь - блатняк!" Именно Фукс и придумал звучный сценический псевдоним,- и Аркадий Звездин становится Аркадием Северным.

Фукс активно записывал Северного с 1972г. Из ранних записей можно упомняуть т.наз. "Программы для Госконцерта". Последняя запись у Фкуса датируется ноябрем 1975 года: "На дне рождения дочки Фукса". Ранние записи Северного охотно покупались, но большую конкуренцию таким исполнителям авторской песни, как Галич, Высоцкий, Кукин, Визбор Северный не составил. Однако у многих коллекционеров были его записи. Заитересовался Северным и Сергей Иванович Маклаков -страстный "магнитофонщик" и меломан. Через посредников ему удалось разыскать Северного, и в том же 1972г (у Шелега 1969) года Аркадий приехал на квартиру к Маклакову. Одной из первых "маклаковских" записей Северного была баллада "Лука Мудищев".

"Когда я слушал пленки Северного, еще не зная его, мне представлялся этакий могучий праень, богатырь. Голос ведь у него низкий, хриплый. К тому же я был уверен, что он настоящий уркаган, жиган с Молдаванки, имевший не одну отсидку. Сознаюсь, я даже немного побаивался - черт его знает, что это за личность!",- так вспоминал об этой встрече сам Маклаков. Тогда сходу была записана целая 500 метровая бобина. И с тех пор завязались хорошие дружеские отношения между Северным и Маклаковым.

И, сделав несколько записей Северного, исполнявшего песни под гитару, Маклаков задумал записать Аркадия в сопровождении оркестра. И встреча свела Маклакова с Николаем Резановым - руководителем ансамбля, игравшего в ресторане "Поплавок".

Профессиональным музыкантом Резанов стал в 1968 году. Руководитель ленконцертовского "Традиционал-джазбэнда" Роман Моргулян помог Николаю Резанову пройти худсовет и взял его в свой коллектив. В следующем году Резанов переходит в "Джаз-оркестр Иосифа Вайнштейна" и осваивает банджо. Здесь он получает музыкальную кличку Мишель Жемчужный. По одной из легенд, это имя придумал работавший тогда в этом коллективе Всеволод Левинштейн, более известный сейчас как Сева Новгородцев, ведущий нескольких популярных программ на "Радио БИ-БИ-СИ". В 1970м Николай Резанов работает в Читинской филармонии, в составе ВИА "Добры молодцы" выступает с Юрием Антоновым. Через некоторое время Резанов оседает в ленинградском ресторане "Поплавок" как руководитель ансамбля "Братья Жемчужные".

Первая запись Аркадия Северного с "Братьями Жемчужными" состоялась в апреле 1975 года, на квартире Дмитрия Колетина - друга и коллеги Сергея Маклакова. В дальнейшем записи проводились в квартире Маклакова. Северный очень любил записываться на магнитофон. Он чувствовал, что его песни нужны, что их ждут. И выкладывался на каждой записи по полной программе.

"Как он пел! Как он выкладывался!",- вспоминал Владимир Мазурин, музыкант и электротехник, друг Сергея Маклакова ,- "В такие момнеты думалось: ну почему мы так живем? Почему должны прятаться? Ведь вот она - русская душа, во всей ее полноте, открытая и больная, светлая и радостная. Сегодня редко можно услышать, чтобы кто-то так до самозабвения выкладывался. Все, что нам подсовывают,- продажно и неискренне. Я - поклонник джаза, истовый поклонник. Но Северный - это тоже джаз. Как живет труба в руках, в губах, в легких, в сердце Луи Армстронга, так и эта поруганная и осмеянная снобами блатная песня жила в Аркадии Северном."

Маклаковские записи Аркадия Северного в сопровождении "Братьев Жемчужных" получили необычайную популярность. Люди разных профессий и возрастов полюбили песни Северного и его голос. И, как это всегда бывает с популярными артистами, вокруг Северного начинают громоздиться самые разные, порой невероятные легенды.

В комментариях к песням во время записи Аркадий Северный часто говорил " У нас в Одессе...", "Когда я был в Одессе...". Из-за этих комментраиев, да еще за стилизованную "одесскую" манеру исполнения песен многие решили, что и сам певец родом из Одессы. Но в Одессе такого не знали... Поползли слухи, что Северный эмигрировал в Америку еще в гражданскую, что он живет в Америке, несметно разбогател и теперь ради своего удовольствия выступает иногда в ресторане "Одесса" на Брайтоне. Кое-кто утверждал, что слышал песни Северного, когда сидел с ним на Колыме. Другие говорили, что Северный - внебрачный сын партийного лидера Анастаса Микояна, и этим объясняли тот факт, что за такие "крамольные" песни певец еще не поплатился свободой...

Слухи ширились, популярность росла, жизнь продолжалась... Аркадия часто приглашали в гости, угощали, поили и требовали песен. Он мог петь всю ночь до утра, часто "гуляя" целыми неделями. Северный ушел из семьи (в 1971 году у него родилась дочка Наталья), жил где придется - у знакомых, порой случайных. Часто выпивал... Но несмотря на популярность, Аркадий оставался человеком скромным, в новых компаниях был неразговорчив, но всегда дружелюбен. Возможно, алкоголь давал ему чувство раскрепощения, помогал заглушить боль обид и несправедливости.

В 1977 году, весной, Аркадий Северный записал в Одессе концерты с ансамблем "Черноморская чайка". Эти записи были организованы Владиславом Петровичем Коцишевским. В том же году киевлянин Алексей Ильинский записал Северного с коллективом Григория Бальбера, в результате вышел магнитофонный альбом, известный как "Привет Киеву!". После этого Северный снова в Одессе - записывает совместный альбом с Владимиром Шандриковым - автором и исполнителем своих песен.

В 1979 году были записаны знаменитые тихорецкие концерты - с ансамблем Анатолия Мезенцева (руководителя знаменитых тогда "Магаданцев") "Встреча" и "Казачок".

В репертуаре Северного было около тысячи песен, большую часть он знал наизуть, имея с детства прекрасную память. Пел Аркадий Северный песни самого различного происхождения: на слова Высоцкого, Дольского, Вертинского, Галича, Алешковского, Лобановского, из репертуала Утесова, П.Лещенко, Козина. Пел и произведения, авторы которых остаются неизвсетными,- песни, ставшие по-сути народными. В песнях Северного нельзя найти открытый политический протест: Аркадий избегал политики и не хотел иметь никаких дел в этой злобной дамой. Его не прельщала роль бунтаря.

Но, хоть песен в репертуаре было много, и они рано или поздно исчерпались. Начались повторы, что никак не радовало Маклакова, который продолжал "курировать" Северного. Среди знакомых Маклакова поэтическим даром обладал один человек - Владимир Роменский. Он и пришел на выручку.

Владимир Роменский родился 20 мая 1935 года в Ленинграде. Его отец и мать были врачами. В блокаду Владимир с матерью остались в Ленинграде. После войны пошел в школу, окончил десять классов. Служил в армии рядовым с 1955 до 1958 года. После армии работал на заводе электриком. С Маклаковым Роменского познакомили в 1971 их общие друзья, да и жили они не далеко друг от друга. Иногда Роменский присутствовал при записях, которые организовывал Маклаков,- там Владимир и познакомился с Северным.

В стихах Роменского не было откровенной блатной тематики. Но эти стихи были очень искренни, они были достаточно ритмичны и прекрасно ложились на музыку. В записях Северного 78-80 годов как раз и преобладают песни на стихи Владимира Роменского. Это и "Осень Петербурга", и "Облака", и "Друг Серёга" - песня, посвященная Сергею Маклакову, и "Поручик Голицын" - именно Роменский привел разрозненные обрывки и рефрен в тот вид, который мы знаем теперь, хотя авторство этой песни приписывают себе многие, и продолжение "Поручика" - псеня "Не надо грустить, господа офицеры..."; и песни, написанные для друзей: "Кошмары", "Курятник", "Итог", "Девочки, девочки"... Многие стихи В.Роменского не потеряли свою актуальность и ныне. Прочтите стихотворения "Достойно" (кстати, не забудем, что написано оно было не позднее 1980го, и там встречается определение эпохи "застойка", по крайней мере за 5 лет до Горбачева), "Равенство"...

Високосный восьмидесятый год... Год, который советологи называют самым апогеем застоя. Год проведения Московской олимпиады. Этот год стал роковым для трех талантливых музыкантов и певцов: Владимира Высоцкого, Джона Леннона и Аркадия Северного.

Сколько творческих личностей в России умерло от водки!.. Высоцкий, Даль, Агафонов, Ерофеев, Довлатов... Почему же не выдержали их сердца, остановились, не сумев совладать с горечью и несправедливостью, заглушаемыми водкой?..

В начале 80 года Северный выступал в Москве, где заработал небольшую сумму за свои концерты. Но деньги у него украли, причем кто-то из тех, кому он доверял... Это очень сильно потрясло Аркадия, и он решил напиться, чтобы покончить жизнь самоубийством (за год до смерти ему вшили ампулу). Но ампула почему-то не сработала, и это еще больше усугубило деперссию. Северный ушел в запой - длительный и последний... Жил он в то время на квартире у шабашников, куда его привел Роменский. На столе никогда не переводились водка и вино. Жизнь Аркадия превратилась в сплошную пьянку... И однажды случился удар. В ночь с 11 на 12 апреля 1980 года Аркадий Северный скончался. Пророческими стали слова его друга, поэта Владимира Роменского: "Кто-то сдохнет в тоскливом запое, и газеты не станут писать, эх, мол, постигло тяжелое горе..."

Мало кто из почитателей таланта Северного при жизни видел его. Но голос его знают многие. Этот голос и сейчас, спустя более 20 лет после смерти его обладателя, живет. Он звучит со старых магнитофонных лент и новейших компакт-дисков. И пока мы слушаем его, пока помним - Аркадий Северный жив... Жив той "второй жизнью", которая дана только Таланту.

Похоронен Аркадий Дмитриевич Звездин (Северный) в Санкт-Петербурге в крематории.



Аркадий Северный. Дискография

Будет вам и небо голубое!

год: 2003

Воспоминания о старой Одессе и Петербурге

год: 2002



Песни из нашей жизни

год: 2001

Привет Киеву

год: 2000



Колода карт

год: 1999

Десятый юбилейный концерт

год: 1999



Шел трамвай десятый номер

год: 1998

Возвращение

год: 1995



В Одесском кабачке

год: 1994

На Дерибасовской открылася пивная

год: 1979



Червертые сутки пылают станицы

год: 1979

С ансамблем "Химик", часть 1

год: 1978



С ансамблем "Химик", часть 2

год: 1978

С ансамблем "Четыре брата и лопата", часть 1

год: 1974



С ансамблем "Четыре брата и лопата", часть 2

год: 1974

Конечно, идеально точную биографию Аркадия Дмитриевича Звездина-Северного составить вероятно невозможно, но вот на чём хочу заострить внимание:

Первая запись Аркадия Северного с "Братьями Жемчужными" состоялась в апреле 1975 года, на квартире Дмитрия Колетина - друга и коллеги Сергея Маклакова

Это грубейшая ошибка. Фамилие этого человека не Колетин, а Калятин. Позднее он много записывал Аркадия под гитару и с анс. "Светофор". Так же не верно, что все записи проходили на квартире С. И. Маклакова.

[Смотрящий]

Сообщение от Следопыт

Конечно, идеально точную биографию Аркадия Дмитриевича Звездина-Северного составить вероятно невозможно, но вот на чём хочу заострить внимание:

Первая запись Аркадия Северного с "Братьями Жемчужными" состоялась в апреле 1975 года, на квартире Дмитрия Колетина - друга и коллеги Сергея Маклакова

Это грубейшая ошибка. Фамилие этого человека не Колетин, а Калятин. Позднее он много записывал Аркадия под гитару и с анс. "Светофор". Так же не верно, что все записи проходили на квартире С. И. Маклакова.

Согласен с тобой, тема творчества Северного очень сложна, много неточностей, субъективных мнений по поводу записей, потому и возникают несостыковки, разночтения. Дело не в снобизме... Мнение каждого специалиста в данной теме интересно и важно.

[PALASH]

БЛАТНОЙ БАРД.

Зачем артист берет себе вторую фамилию - псевдоним? На это есть разные причины. До революции в артистической
среде, особенно в цирке и кафешантанах, приняты были франко-итальянские фамилии - они звучали красиво и
загадочно: Розетти, Феррони, Коранжо, Жанто. В цыганских коллективах большой популярностью пользовались
звучные прилагательные: алмазный, жемчужный, серебряный, бриллиантовый и тому подобные. Такие псевдонимы
нужны были для того, чтобы завлечь публику на представление или концерт. Ведь купец или мещанин и глядеть не
стал бы на каких - нибудь Ивана Вислоухова и Федора Косорылова, какими бы замечательными артистами те ни
были. Фукс тоже решил дать псевдоним Аркадию - Северный. Но в этом случае - явно из конспиративных соображений. Ведь за распространение блатных песен в те времена можно было поплатиться свободой. Хотя вряд ли такая конспирация спасла бы Фукса - его имя хорошо было известно органам, а вот имя певца еще не очень. Но уж коли решили создать миф, то надо идти до конца. Так появился на свет легендарный блатной певец - Аркадий Северный. Два года Фукс записывал Северного и распространял его записи. Но составить конкуренцию известным бардам так и не удалось, пленки с их концертами буквально заполонили рынок. Еще бы! У почитателей авторской песни был богатый выбор: Высоцкий, Окуджава, Галич, Кукин, Визбор и многие другие. Что ни певец, то личность! Со своим видением мира, биографией, манерой исполнения. Хотя и блатного барда - Аркашу Северного - тоже покупали, но больше как экзотику или «до кучи» в коллекцию. Больших денег на нем Фукс сделать не мог, но все равно держал Аркадия при себе, не отдавал его другим коллекционерам. В 1968 году Аркадия призывают в армию - на сборы. Год в звании лейтенанта он служит в вертолетном полку под Ленинградом.
Когда отслужил и вернулся домой, то в шутку рассказывал друзьям про свои боевые подвиги - дескать, воевал даже
во Вьетнаме, бомбил американские базы и даже заслужил звание старшего лейтенанта и медаль! Никто всерьез не
воспринимал его фантазии, зная Аркадия как большого выдумщика.
Однако пока он служил, его популярность росла. У многих коллекционеров были пленки с фуксовскими
концертами. Дошли они и до Маклакова - страстного «магнитофонщика» и меломана. Маклаков долго уговаривал
Фукса познакомить его с Северным, но тот отвечал отказом. Наконец, через посредников, Маклаков разыскал
Аркадия и пригласил к себе. В один из осенних дней 1969 года, предварительно договорившись о встрече по телефону, Северный поднялся на шестой этаж дома № 29 по Большому проспекту Петроградской стороны.
Вот что вспоминает об этой встрече Сергей Иванович Маклаков: «Когда я слушал пленки Северного, еще не зная его, мне представлялся этакий могучий парень, богатырь. Голос ведь у него низкий, хриплый. К тому же я был уверен, что он настоящий уркаган, жеган с Молдаванки, имевший не одну отсидку. Сознаюсь, я даже немного побаивался - черт его знает, что это за личность!
Но когда на пороге увидел молодого человека, то, видимо, не смог скрыть разочарования. Вид какой-то
непрезентабельный - на голове кепочка, в руках гитара в тряпочном чехле. Правда, под пальто - белая рубашка, а на
шее галстук, но все равно - эффект не тот! Я даже подумал: да Северный ли это?
- Я от Коли, - говорит, - от такого-то...
- Ну, проходи, раздевайся, доставай свою бандуру... Магнитофон и микрофоны были уже приготовлены. На кухне
чайник кипит, в холодильнике - водочка, на всякий случай. Выпили по чашке чая. "Ну что, - говорю, - попробуем
что-нибудь записать?" Включились, настроились, и когда он запел сначала романс «Вешние воды бегут с гор
ручьями...», а потом еще и еще, я понял - это ОН! Тут же быстренько соорудили закусочку, водочку... И поехали! Я
тогда целую 500-метровую бобину записал. Весь вечер Аркадий пел, и казалось, его репертуар неистощим. Но
все-таки он устал - я это заметил. Да и водка кончилась. Мы оделись, вышли на улицу и направились в ресторан
"Парус", он от моего дома совсем близко. Я отдал Аркадию его гонорар - 25 рублей. В тот вечер уже не помню, как
мы простились, но с тех пор у нас завязались хорошие деловые отношения, а потом и дружба».
Вскоре Аркадий женился, в 1971 году у него родилась дочь Наташа. Хлопот, связанных с рождением ребенка,
прибавилось, но он продолжал активно записываться у Маклакова. Многие записи того времени, к сожалению, не
сохранились - что-то пришлось стереть из-за дефицита пленки и записать поверх того же Северного, но уже под
аккомпанемент оркестра, что-то ушло к другим коллекционерам. Осталась запись 1971 года фривольной поэмы
Ивана Баркова «Лука Мудищев» в исполнении Северного.
Фукс тоже не обделял вниманием своего «блатного барда» и в 1972 году сделал попытку записать Аркадия под
аккомпанемент гитары и аккордеона. Но запись получилась некачественная, и Фукс ее уничтожил.
Возможно, у кого-то сохранились пленки с гитарными концертами Северного тех времен, ведь Аркадий никогда не
отказывался петь и записываться на магнитофон в любой компании, но мне такие записи неизвестны.
А в голове у Маклакова уже зрел дерзкий план записи Северного с профессиональным оркестром.
Известно, что до появления первого магнитофонного альбома Аркадия Северного с «Братьями Жемчужными» в
нашей стране блатные песни уже пелись под аккомпанемент оркестра. Еще Леонид Утесов записывал на пластинки и
исполнял с эстрады «Лимончики», «Гоп со смыком», «С одесского кичмана» и другие песни, но это было давно - в
ЗО-е годы. В послевоенное время «блатняк» попал под строгий запрет. Его не пели с эстрадных подмостков, не
транслировали по радио и телевидению. В кино изредка мелькало что-то подобное. Замечательный композитор
Никита Богословский, написавший музыку к кинофильму «Два бойца», вспоминает, как появилась песенка
Кости-одессита «Шаланды, полные кефали...». По сценарию, один из героев фильма - Степа - одессит. Он уже спел
под гитару прекрасную песню «Темная ночь», но создателям фильма необходимо было подчеркнуть, что Степа родом
именно из Одессы, а не из Тамбова или Иркутска. Ведь у одесситов своя манера поведения, своеобразный говор и,
конечно же, песни. Взять популярную блатную одесскую песню авторы не рискнули - цензура, понятное дело, сразу
бы зарубила не только эту песню, но, пожалуй, и сам фильм. Тогда они сочиняют стилизацию «под Одессу»:
Шаланды, полные кефали, В Одессу Костя приводил, И все биндюжники вставали, Когда в пивную он входил...
В итоге песня вошла в кинофильм, авторы не пострадали (скорее, наоборот - премию получили), а народ в
ресторанах запел еще одну блатную песню, к тому же разрешенную цензурой. Во времена хрущевской оттепели
дышать стало легче, и Кирилл Лавров в фильме «Верьте мне, люди» даже спел «Таганку», правда, без
аккомпанемента, и что - то вроде колыбельной.
При Брежневе киношникам тоже не мешали петь «блатняк». Вспомним хотя бы «Операцию "Ы"» - «Постой, паровоз, не стучите колеса, но все это подавалось как деталь, эпизод или краска, в сатирическом свете, подчеркивая
безобидность или беспомощность «уголовного элемента».
А в это время в ресторанах, на свадьбах, на юбилеях и прочих весельях люди заказывали музыкантам сыграть
что-нибудь «за Одессу-маму». Конечно, что-то записывали на магнитофоны, но делалось это весьма
непрофессионально, абы как, и уж, естественно, никто не собирался распространять эти любительские ленты.
Маклаков, записав сначала «Братьев Жемчужных», а затем и Аркадия Северного с ними же, не ведая того, подарил
нам новый музыкальный жанр - жанр блатной песни под аккомпанемент оркестра. Именно потому, что песни в
исполнении Северного стали так популярны в нашей стране, именно потому, что в начале - середине 70-х появилась
масса аналогичных пленок с другими исполнителями, дает мне право считать Маклакова родоначальником жанра.
Да, конечно, он не пел, не играл на музыкальных инструментах, но он записывал, и записывал качественно и с
определенной целью - распространение записей. Это уже не любительство, это чутье делового человека - найти и
подарить публике музыкальный феномен. Так когда-то в нашей стране появилась авторская песня, возродился
старинный романс. Подобным энтузиастам мы должны быть благодарны за первые магнитофонные альбомы наших
отечественных рокеров - неповоротливая и идеологизированная государственная студия грамзаписи «Мелодия» с
этой задачей никогда бы не справилась.
Кто же такой Маклаков? Считаю должным поведать читателям вкратце его биографию, поскольку она характерна
для многих его ровесников и для тех, о ком идет речь в этой книге. Сергей Иванович Маклаков родился 26 мая 1929
года в городе Ленинграде и всю жизнь прожил в городе на Неве. В детстве с 12 лет пошел работать на завод. Война.
Блокада Ленинграда. Собирал миноискатели. Пошел, чтобы иметь наравне со взрослыми блокадную пайку - 200
грамм хлеба. Потом государство отблагодарит юного работягу медалью «За оборону Ленинграда».
В 1945 году окончил морскую школу и поступил на работу в торговый флот на ледокол «Малыши». Хотел быть
моряком, под рубашкой тельняшку носил, даже наколку на руке сделал - парусник! Но вскоре «срубили молодца»:
комиссовали из-за язвы желудка - наследие блокады.
В 1946 году сестра - актриса областного драматического театра - подарила ему 80 пластинок «на костях». Кого там
только не было: и Вертинский, и Лещенко, и Козин, и Сокольский! Так юную душу поразил вирус - вирус любви к
музыке и коллекционированию.
Задолго до появления отечественных магнитофонов Маклаков скопил заработанные честным трудом деньги и купил
немецкий «Телефункен» (страсть к хорошей аппаратуре уже тогда не давала ему покоя). Деловая находчивость
молодого человека, живущего в стране социалистических обязательств и повышенных планов, наверное, была дана
ему от Бога или досталась по наследству - в генах. Маклаков решил на записях заработать. В те годы это каралось
общественным мнением, но и в не меньшей степени, конечно, блюстителями социалистической нравственности из
Большого Дома. Но молодость брала свое!
У Гостиного двора толпились парни, торгующие дефицитными записями любимых певцов, - среди них явно
выделялся Маклаков. В то время пришла к нему первая «слава» - пропечатали в газете. Разоблачающая несоветский
образ жизни статья называлась «Пятна на Невском». Потом другая - «Они мешают нам жить!». Фотография «юного
бизнесмена» со свертком в руках на фоне гостиницы «Европейская». Дальше - больше. У Гостиного двора выставили
стенд с фотографиями: следы какой-то пьяной оргии, бутылки, карты, денежные купюры, плакат Мерилин Монро -
все должно было указывать на «паразитирующий образ жизни». Внизу подпись - «спекулянты». Народ, конечно,
останавливался, качал головой, вздыхал и готов был покарать «спекулянтов» жестоко и грозно, но туг же, у
перехода метро, встречал этих молодых людей и отдавал им свои пролетарские рубли за возможность послушать и
насладиться голосами Марио Ланца или Робертино Лоретти, при всей их мировой славе остававшихся недоступными
советскому человеку. Со временем пластинки мировых и отечественных кумиров, конечно, появлялись на прилавках магазинов, но, как правило, мизерными тиражами или уже тогда, когда ажиотаж вокруг их имен спадал. Так,
например, первая советская пластинка «Битлз» появилась в 1986 году, в то время когда коллектив уже не
существовал 14 лет.
С годами бизнес Маклакова окреп и возмужал. Коллекция пленок и пластинок насчитывала до 1000 экземпляров,
круг клиентов и коллег - коллекционеров значительно расширился. Маклакову стали поступать заказы из других
городов страны. Он отсылал ценные бандероли с пленками в Москву и Одессу, Магадан и Киев.
Маклаков занимался не только переписыванием музыки с импортных пластинок на магнитофонные пленки, но у него на квартире записывались и барды: популярный в те годы Юрий Кукин, исполнитель старинных романсов Валерий
Агафонов. У Сергея Ивановича были уникальные записи Окуджавы, Высоцкого, Галича.
Идея записать блатные песни под аккомпанемент оркестра давно не давала ему покоя. Он делал такое предложение
нескольким ресторанным коллективам, но сытые, озабоченные лишь ежевечерним «наваром» музыканты всякий раз
отвечали отказом. Зачем искать приключений, когда в ресторане живется спокойно и без проблем? Тут нужны люди
другого сорта, неудовлетворенные ресторанным благополучием, не поставившие на себе крест как на музыкантах, не
насытившие свое творческое честолюбие.
И однажды Маклакову повезло - он познакомился с ребятами, игравшими в ресторане «Парус»!
«Парус» - это плавучий ресторанчик у Ждановской набережной. Каждый вечер в нем под плавное покачивание и
плеск воды за окнами рядовые советские граждане предавались веселью и пьянству. Между столиками сновали
официантки, разнося закуски и выпивку. Фирменная закуска - цыпленок табака - 5 рублей, графинчик водки -
трешка. Музыканты играли модный в те годы «Синий-синий иней лег на провода...». А когда клиенты доходили до
той кондиции, когда хочется куражу, руководитель оркестра Николай Резанов объявлял: «Для наших гостей из
Мурманска - Саши и Сережи - звучит песня "Поспели вишни"! Кавалеры приглашают дам!» Это был трюк -
подсказка для захмелевших гостей. Дескать, если заплатите, то сыграем для вас что-нибудь «вкусненькое»:

Поспели вишни в саду у дяди Вани,
У дяди Вани поспели вишни!
А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане,
А мы с тобою погулять как - будто вышли...

Разгоряченные танцем, посетители входили в азарт и начинали делать заказы: «Журавли», «Алешкина любовь»,
«Клен ты мой опавший...» или что-нибудь «за Одессу». Музыканты такие заказы называют «фантомом», или
«карасем». К закрытию ресторана «карась» становился все дороже и дороже - 5, 10, 25 рублей. Но все были довольны
- оркестр имел побочный заработок, который порой значительно превышал оклад музыканта, официанты под шумок получали от клиентов хорошие чаевые, ресторан перевыполнял план по «водка-цыплятам», а посетители получали
удовольствие. Случались и курьезы. Однажды подвыпивший гость с Кавказа подошел к эстраде и, держа в руке
пятидесятирублевую купюру, попросил исполнить его любимую песню «Про котят». Музыканты, пытаясь выполнить просьбу, стали вспоминать все, что они знали на «кошачью тему»: «Жил да был черный кот за углом...» - нэт! «У
кошки четыре ноги...» - нэт! «Я - пушистый маленький котенок...» - опять нэт! Все перебрали, а клиент не доволен -
все «нэт» и «нэт»! Кавказец долго рылся в карманах и наконец отыскал клочок бумаги, где была написана первая
строчка его любимой песни - «Катят ли русские войны...».
Вообще-то у всякого ресторанного оркестра есть большая амбарная книга, как ее называют, «талмуд», или
«гроссбух». В этом «гроссбухе» записаны слова и гармонии множества различных песен - от старинного романса до
модного шля тера. Все ведь в голове не удержишь, а клиент протягивает деньги и просит неотлагательно исполнить
какие-нибудь «Бирюзовые колечки». В этом случае музыкант открывает потрепанный и разбухший от времени
«гроссбух»- песенник и «шпарит» по написанному.
В «Парусе», как и во многих других ресторанах, в те годы играли очень хорошие музыканты, прошедшие большую
школу выступлений на эстраде. Причиной тому послужило пресловутое «Постановление Министерства культуры об
ограничении концертной и гастрольной деятельности». Тарифицированный музыкант со ставкой 7-8 рублей за
выступление уезжал в составе филармонического коллектива в длительную гастрольную поездку - на месяц, полтора, а то и на два. За это время коллектив в какой-нибудь далекой области «делал» сто и более концертов.
Соответственно, артисты привозили из таких «чесав» приличные деньги, а это, в свою очередь, очень не нравилось
начальству из министерства, которое, сидя в своих кабинетах, шуршало бумажками и получало в два раза меньше.
Куда это годится, если подчиненный зарабатывает больше начальника? Это неважно, что в кабинете тепло и чай с
лимоном, а в гастролях - автобус «фурцевский холодильник» и консервы «гастрит в томате», важнее соблюсти
святой закон субординации! Вот и постановили - артист имеет право на 20 концертов в месяц, и не более. Это
нововведение больно ударило по карману музыкантов, и они стали искать себе места в ресторанах. Шуфутинский
устроился в Магадане, Токарев - в Мурманске, а Резанов и его товарищи из «Джаз - оркестра Иосифа Вайнштейна» - в Ленинграде, в «Парусе».
В состав музыкального коллектива ресторана «Парус» тогда вошли: ударные - Анатолий Архангельский; рояль -
Евгений Драпкин; бас-гитара - Вячеслав Маслов; скрипка - Евгений Федоров; гитара - Николай Резанов, он же
художественный руководитель. Им и суждено было впоследствии стать «Братьями Жемчужными».
Жизнь профессионального музыканта у Николая Резанова началась в 1968 году, когда руководитель
ленконцертовского «Традиционал-джазбэнда» Роман Моргулям помог Резанову пройти худсовет и взял его в свой
коллектив. В следующем году Резанов переходит в другой - более солидный коллектив: «Джаз-оркестр Иосифа
Вайнштейна». Осваивает экзотический инструмент - банджо. Здесь ему и дали музыкальную кличку Мишель
Жемчужный, поскольку в шутку музыканты называли друг друга на цыганский манер - Алмазный, Бриллиантовый.
Хрустальный и т. д.
В 1970 году Резанов оседает в Читинской филармонии, где в составе ВИА «Добры молодцы» выступает с Юрием
Антоновым. Руководителем ансамбля был не кто иной, как Сева Левенштейн - он же Сева Новгородцев (начальство
посоветовало Севе взять сценический псевдоним - руководитель коллектива не должен носить такую яркую
еврейскую фамилию!).
В составе «Добрых молодцев» Резанов объездил страну вдоль и поперек, пока не вышло это циничное
«Постановление об ограничении...». Тогда, как уже говорили, он и ушел работать в ресторан «Парус».
Маклаков часто захаживал в «Парус», так как жил рядом, на Большом проспекте. Там они и познакомились с
Рязановым. И однажды Маклаков предложил музыкантам записать концерт блатных песен на магнитофон. Те не дали себя долго упрашивать, согласились сразу. 14 ноября 1974 года, во вторник (по этим дням у всех ресторанных
музыкантов страны - выходной), привезли аппаратуру и инструменты к Маклакову на квартиру (перли на шестой
этаж!), настроились и записались. Когда прослушали пленку, даже удивились - а ничего получилось! Хотя, конечно,
надо еще работать и работать, особенно звукооператору. Тут и пришла в голову идея назваться коллективу
«Братьями Жемчужными», как дань уважения к своему руководителю Николаю Резанову. И тут же вторая идея -
выпить за новорожденный коллектив и, как водится, «за успех нашего безнадежного дела».
Начало было положено. Вскоре записали второй и третий концерты, а Маклаков уже вынашивал планы сделать
совместную запись Аркадия Северного и «Братьев Жемчужных».
Но и Фукс не сидел сложа руки. В этом же году он предпринимает попытку записать Аркадия Северного с оркестром.
Певцу аккомпанировал скромный состав музыкантов - аккордеон, фортепьяно и бас-гитара. Репертуар был
прежним, что и в гитарных концертах: «Гоп - со смыком», «Шарабан», «Цыпленок жареный». Но было много и
«свежих» песен: «Увяли розы», «По тундре», «В осенний день», «Жора, подержи мой макинтош...» и другие. Всего
записали 18 песен. Качество было сносное, и запись дошла до наших дней под условным названием «Первый одесский
концерт». Это был первый концерт Аркадия Северного в сопровождении музыкального коллектива.
А в январе 1975 года коллекционер Владимир Ефимов, в то время выступавший на эстраде как артист оригинального жанра, устраивает на квартире Владимира Васильева (музыканта из «Поющих гитар») репетицию записи Северного с
профессиональными музыкантами.
В состав ансамбля под названием «Бандиты», которым взялся руководить опытный музыкант-пианист Александр
Резник (кстати, брат поэта Ильи Резника), вошли известные музыканты: Семен Лахман - скрипка, Владимир Васильев - бас-гитара и Василий Иванов - ударные. Это была пробная запись, как бы разминка перед серьезным делом, которое Фукс наметил провести в НИИ «Ленпроект», где он работал инженером. В воскресный день 23 февраля 1975 года
Фукс и Ефимов в актовом зале «Ленпроекта» записывают концерт Аркадия Северного с ансамблем «Бандиты» в прежнем составе. Песни тоже были прежние, но записывали концерт на стереофонический магнитофон, и поэтому запись получилась удачной. Оригинального названия к этому альбому не стали подыскивать, а окрестили просто - «Второй одесский концерт». Но, к сожалению, оба концерта дошли до широкого слушателя значительно позже. Маклаков же со своими записями оказался оперативнее Фукса.
Первые «студийные» записи давались нелегко. В магнитоальбомах «Братьев Жемчужных» было еще много брака.
Ведь записывал Маклаков на один магнитофон, подключив к нему параллельно несколько микрофонов.
Многоканальных магнитофонов и микшерских пультов в то время в продаже не было - зачем советскому человеку
многоканальные магнитофоны и микшерские пульты? Микрофоны «фонили», «заводились», в запись попадали
посторонние шумы, один инструмент «забивал» другие. Но энтузиазм Маклаком брал свое - с третьей-четвертой
попытки песня записывалась более- менее сносно.
Пробовали записывать каждый инструмент на отдельный магнитофон, а потом, как это делается в
профессиональных студиях, «сводить» запись. Ничего не вышло - получался полный разброд.
Решили поставить для каждого музыканта «свой» магнитофон и уже этот своеобразный «караван» подключить к
основному магнитофону. Что-то получилось, но до настоящего качества было далеко. Нужен профессиональный
микшерский пульт - а где ж его взять?
На выручку Маклакову пришел его товарищ Владимир Мазурин - электротехник, мастер-золотые руки. Мазурин и
сам был музыкантом - играл на тромбоне. Работая ведущим инженером в научно-исследовательском институте
геофизики, он выбирал себе командировки в тот город, куда ехал на гастроли Геннадий Гольдштейн со своим
коллективом «Про анима», сопровождал их в поездке и сидел на концертах, мечтая играть джаз. Но как бы ни любил
Мазурин джаз, а все- таки не мог отказаться от мира диодов, триодов, конденсаторов и микросхем. Дым
расплавленной канифоли был ему сладок и приятен. Именно к Мазурину и обратился Маклаков за помошью -
сделать микшерский пульт. Конечно, при тотальном дефиците на все, в том числе и на радиодетали, справиться с
этой задачей казалось нереальным. Пришлось побегать, потратиться, поискать нужных людей, которые достали бы
необходимые детали. Нужно было к тому же изобрести схему, ни больше ни меньше. Словом, нужно было открыть
Америку. Но вот еще одна загадка русского человека: Выстрой ему график работы, по которому он мог бы спокойно
трудиться каждый день, не оставаясь по ночам, не рискуя заработать язву желудка от недоедания, мигрень от
вынужденной бессонницы, без траты нервов, и смотришь - работы нет. А позови его на штурм, на аврал, чтобы за
ночь, кровь из носу, - и все сделано, работает, готово к употреблению! А если заказ подкрепить благородной идеей,
возвышенной целью, так и денег никаких не нужно - вкалывает за «спасибо»! Мазурин микшерский пульт сделал.
Апрель 1975 года. Солнечный денек, синее небо над Ленинградом. От ресторана «Парус» отъезжают три
автомашины-такси с музыкальной аппаратурой и людьми. Кортеж направляется на улицу Огнева - там живет
Дмитрий Михайлович Колетин, друг и коллега Маклакова. У него на квартире решено записывать концерт Аркадия
Северного и «Братьев Жемчужных».
В первой «Волге» едут Маклаков, Северный и Колетин. Ведут оживленный разговор о предстоящей работе.
Обсуждают, какие песни спеть, какие не стоит. Маклаков говорит, что Резанов пригласил на запись еще двоих
музыкантов - трубу и саксофон, так что будет настоящий джаз! Северный слегка навеселе - принял для храбрости,
ведь с такими музыкантами он будет записываться впервые.
Приехали. Таксист денег не берет, более того, просит поприсутствовать на записи, а потом всех развезти по домам -
так его заинтриговали пассажиры своим разговором. Пожалуйста, никто не против. Только сиди тихо.
Втащили аппаратуру, подключили инструменты, а что-бы при записи не было слышно шагов и стуков, отказались от
стоек, на которые крепились микрофоны. От одной стены к другой протянули шнур и на него закрепили микрофоны
- изобретение Маклакова! Каждый микрофон подключался в соответствующее гнездо в пульте, а потом
выстраивался по индикатору на основном магнитофоне. Маклаков сидел за пультом в наушниках и руководил
процессом, двигая «ползунками». Запись шагнула на новую качественную ступень!
Состав музыкантов был тот же, что и в «Парусе», но Рязанов пригласил еще саксофониста Геннадия Лохмана и
трубача Виктора Белокопытова, которого сразу же окрестили Арнольдом Белопортвейновым. Атмосфера тоже была
свободной - на столе стояла водка, закуска, - каждый мог подойти, пропустить рюмку. Дым коромыслом. В общем,
нормальная рабочая обстановка.
Пели тогда все. Ну, может, только таксист не подпевал, из скромности. Записали песен двадцать пять, может, и
больше. Северный пришелся компании по душе своей доброжелательностью и веселостью нрава.
Он напел тогда половину всех песен, вошедших в этот альбом.
Альбом назвали «Ах, мамочка!» - это был первый магнитофонный альбом Аркадия Северного с «Братьями
Жемчужными». Расчет Маклакова оправдался - пленка Северного с оркестровым сопровождением быстро
расходилась по рукам, принося прибыль Маклакову и популярность Северному.
Заказчики просили новых пленок, новых песен. Северный покорил советского обывателя своим хриплым баритоном
и оригинальным исполнением блатных песен. И работа закипела вновь.
В 1976 году Николай Резанов уехал в Сочи на заработки - играть в ресторане «Кавказский аул». «Братья
Жемчужные» остались на время без руководителя. А Маклаков пригласил оставшихся в Ленинграде «братьев»
аккомпанировать Северному в новых домашних концертах. Поэтому музыканты из этических соображений назвали
свой малый состав «Четыре брата и лопата». В итоге под этим названием вышли три магнитоальбома.
Аркадию петь и записываться на магнитофон очень нравилось. Он чувствовал: все, что делается этими
замечательными ребятами в квартире Маклакова, делается для него, во имя его таланта. Это кому-то нужно, кто-то
ждет его песен. И он старался вовсю. Владимир Александрович Мазурин вспоминает: «Как он пел! Как он
выкладывался! Иногда даже слезы на глазах появлялись. В такие моменты думалось: ну почему мы так живем?
Почему должны прятаться? Ведь вот она - русская душа, во всей ее полноте, открытая и больная, светлая и
радостная. Сегодня редко можно увидеть или услышать, чтобы кто-то так до самозабвения выкладывался. Все, что
нам подсовывают, - продажно и неискренне.
Я - поклонник джаза, истовый поклонник. Но Северный - это тоже джаз. Как живет труба в руках, в губах, в легких,
в сердце Луи Армстронга, так и эта поруганная и осмеянная снобами блатная песня жила в Аркадии Северном».
При всей спорности этого высказывания можно согласиться с Владимиром Мазуриным - исполнение Северного
действительно напоминает джаз, «джем». Я бы даже рискнул назвать это «советским джемом», как бы ни звучало
парадоксально. Вот вступает скрипка, определяя тональность песни, к ней присоединяются постепенно другие инструменты. Аркадий Северный начинает петь. Все идет спокойно и плавно, но вдруг, после музыкального проигрыша, когда должен следовать очередной куплет, голос певца пропадает. Ничего страшного, просто Северный отошел к столу, где во время записи всегда стояла водка и закуска. Музыканты повторяют мелодию, Аркадий, приняв рюмочку, возвращается к микрофону. Все в порядке вещей. Как в «джеме».
Часто текст песни ему писали на листе бумаги. И не всегда каллиграфическим почерком. Мельком бросая взгляд на
листок, Северный пел подчас незнакомые тексты. В таких случаях встречаются расхождения с авторским текстом.
Так произошло, к примеру, с песней Александра Лобановского «Баллада о свечах». У Лобановского:


...И свечи плачут для людей,
То тише плачут, то сильней...
Северный спел так:
...И свечи плачут для людей,
Кто тише плачет, тот сильней!


В народе говорят, что Северный никогда трезвым не пел, естьде такие записи, где он «лыка не вяжет». Не буду
спорить, такие записи есть. Ну и что? Хуже мы стали относиться к Северному? Меньше его любить? Конечно,
Северный имел дело со словом, а с ним нужно обращаться осторожно. Но, вероятно, он и его товарищи хорошо
понимали, что их творчество никогда не будет признано официально, предназначались записи исключительно для
«интимного» прослушивания, и что слушать их будут люди тоже не всегда трезвые. Поэтому главная задача и цель
этих записей - довести до слушателя настроение веселого пьяного застолья, а соблюдение поэтических, музыкальных
и прочих эстетических норм пусть останется приверженцам высокого стиля.
Бывало так, что Северный, дабы «не ломать кайф от песни», соединял воедино два текста. Так произошло с песнями
«У кичмане пришлося мне...» и «Кончен срок - вернулся я домой...». По стихотворному размеру они похожи,
музыканты сыгрались - попадают в аккорды, так почему бы и не соединить? Все тот же «джем», когда одно
произведение плавно переходит в другое.
А вот пример песни, когда Северный, не зная истинного текста, «сочинял», что называется, «на ходу». Музыканты
играли, а текст или плохо читался с листа или его вовсе не было перед глазами, и певец вспоминал по ходу:

Не знаю, как мне быть,
Как ей все объяснить?
Что вешняя любовь ушла навеки.
Ушла, оставив грусть, Ушла любовь, и пусть.
Я крикнул ей вдогонку равнодушно.

Я помню дни любви и встречи до зари
И те слова, что нас тогда скрепили.
Теперь любовь ушла. Из сердца навсегда,
Как вешняя вода в реке уходит.

Не для любви игра - обычно говорят.
Любовь легко приходит и уходит.
И вот ушла от нас, Убив все чувство в нас,
Ушла любовь - ее уж не воротишь.

Пройдут любви года, забудешь ты меня,
И в памяти слова любви скопятся.
Любовь же никогда! Любовь всегда жива,
Любовь жива и будет жить вечно... ...ну и как там у нас, Алик, дальше... говорится?..

Так заканчивается этот «возвышенный» романс. Ясно, что Северный не знал текста, ясно, что в рифмовке он не спец, но был вариант спеть старую блатную песню, и он спел. Кого-то она «огорчит до невозможности», кого-то рассмешит своей наивностью и примитивностью, а кто-то, наверное, всплакнет, слушая ее. Как знать?
Очень часто у Северного песни заканчиваются повторением первого куплета. Это часто бывает, когда исполнитель
не знает, как эффектней закончить песню. Первый куплет, повторенный в конце, нужен для эмоционального
разрешения песни, но чаще композиторы вставляют его по привычке или когда маловато текста для полноценной
песни. Северному не было необходимости в этой практике - тексты блатных песен и так длинны. Но в данном случае им руководило другое чувство. Он получал удовольствие от пения, от атмосферы, царящей при записи, когда можно
забыть житейские невзгоды.
Как пел Аркадий Северный? Это словами не передать - это нужно слушать. Слушать беспристрастно, не пытаясь
искать аналогий и, уж конечно, не сравнивая его с мастерами вокала. Но тот, кто внимательно вслушается в его
хриплый баритон, наверняка услышит что-то в своей душе. То ли боль по ушедшим годам, то ли радость от общения
с друзьями, то ли грусть прошедшей любви. Или почувствует безудержную русскую натуру, несущуюся неведомо
куда в пьяном угаре...

[PALASH]

Аркадию Северному-посвящается.

Мудрый Шломо Арци, гуру Вы и кади
Нашей молодежи гордой и лихой.
Только мне милее Северный Аркадий
И его нетрезвый баритон глухой.


Это - глас народа, чистая работа,
Валидол для сердца, пища для ума.
Он не на иврите, он по фене ботал,
Смысл зная точный, слов "кибенимать".


Птицей изливаться глупо перед Вами,
Лучше опросите твоческих кoллег -
Как один заявят: "Вишни дяди Вани"
Красочней, чем "Гевер ле-ибуд ролех".


Ничего не вечно под слепой луною,
Высохли чернила, крошится перо.
Распевал Аркадий про житье блатное,
Вы же, Шломо Арци, все про фраеров.



(смесь иврита с русским) кто не понял.


Шауль Резник.

Вообще, книга М. Шелега "Аркадий Северный. Две грани одной жизни", фрагменты из которой выкладывает уважаемый PALASH на момент издания в 1995 г. была очень актуальна, т.к. у широго круга слушателей не было совершенно никакой информации об. Аркадии Дмитриевиче Звездине-Северном. За это я отдаю дань уважения Михаилу, как автору. Другое дело, что на сегодня появилось много новой информации, касающейся Аркадия, многое из того, о чём писал Шелег оказалось не точным и не соотвествующим действительности. Вот тут бы ему внести исправления в свой труд, но Шелег пошёл по другому пути - он стал переиздавать свою книгу в том виде, в каком она была написана. Считаю это не правильным.
Теперь, с позволения администрации данного форума вновь внесу некоторые уточнения. Итак, Шелег пишет:

В 1976 году Николай Резанов уехал в Сочи на заработки - играть в ресторане «Кавказский аул». «Братья
Жемчужные» остались на время без руководителя. А Маклаков пригласил оставшихся в Ленинграде «братьев»
аккомпанировать Северному в новых домашних концертах. Поэтому музыканты из этических соображений назвали
свой малый состав «Четыре брата и лопата». В итоге под этим названием вышли три магнитоальбома
Это не верно. Когда уехал Н. Резанов музыканты так и стали называться "Братьями Жемчужными". Под этим названием они выпустили следующие альбомы, без участия Резанова: "Творческий вечер", "10 юбилейный концерт", "Под серией А". "Четыре брата и лопата" это совсем другой ансамбль, его лидером был А. Резник, а само название по некоторым данным - изобретение Р. Фукса.

[PALASH]

Приветствую тебя Следопыт. Я так понимаю, что Вы большой знаток творчества Аркадия Северного. Если есть новые, более свежие данные о его творчестве, Выкладывайте их на форум. С большим удовольствием их почитаю я и многие другие.
С уважением от форумчан.

К сожалению я навряд ли смогу написать книгу, нет у меня такого дара. Есть другая, более полная книга, написанная И. Ефимовым и Д. Петровым "Аркадий Северный- Советский Союз!" На некоторых ресурсах инета она подверглась критике, возможно, эта работа не идеальна, но на сегодня более полной книги об Аркадии Северном просто нет. А так, вот, я немного уже написал, напишу ещё.

[PALASH]

"Там теперь поют другие песни. Но размер души совсем не тот"
Владимир Шандриков

Артист, который имел бы все основания называться народным,- потому что его слушал весь народ: от алкаша у пивного ларька до чинуш в высоких партийных креслах,- никогда за всю свою жизнь не выступил ни разу с официальным, а не подпольным, концертом. Ни одной грампластинки при жизни. Для советской официальной культуры певца Аркадия Северного не существовало. Он прожил короткую жизнь, оставив после себя километры фонограмм. Он пел, он мог быть очень разным в песнях: то нарочито грубым, то насмешливым, то залихватски бесшабашным, а порой и очень лиричным. И песни пел разные: от старой блатной "одесской" классики до романсов. В его репертуаре были песни Сергея Есенина, Юза Алешковского, Александра Галича, Владимира Высоцкого, Глеба Горбовского, Рудольфа Фукса, Владимира Шандрикова, Дмитрия Писарева и, конечно, Владимира Раменского.
Сегодня его уже почти забыли. Да и осталось от него очень мало - ни книг, ведь он не поэт, ни фильмов, ведь он не актер, только магнитофонная лента с записями. С записями песен - раньше их называли блатными, сейчас все больше именуют «русским шансоном».

Аркадий Северный, безусловно, самый знаменитый и самый лучший исполнитель этих песен, когда-то он был безумно популярен. Сейчас даже те, кто слушает, скажем, Ивана Кучина или Катю Огонек, почти ничего не знают о его судьбе.

Аркадий Дмитриевич Звездин родился 12 марта 1939 года в городе Иванове. Учился в Ленинградской лесотехнической академии имени С.М. Кирова на планово-экономическом факультете, служил в «Союзэкспортлесе». Конечно, любил и умел петь, играл на семиструнной гитаре. Пел все - от джаза до народных песен, пел и «блатные песни». Случайно его заметил ленинградский «теневой бизнесмен» (теперь бы его назвали продюсером) Рудольф Фукс, сделал первые записи. Вышло что-то удивительное! Такого голоса не было ни у кого, так «одесские песни» не исполнял ни один натуральный одессит. Потом у Северного появился и этот псевдоним - Северный, появились другие «продюсеры», он стал петь уже не только под гитару, но и с оркестром, за несколько лет до смерти побывал и в городе Одессе, о которой так много пел.

Блатная песня не конкурировала тогда с бардовской, а существовала параллельно. С одной стороны, более подпольно, с другой - более открыто, ибо ее пели не только у костра, но и в ресторанах, не только под гитару, но и с оркестром. Исполнителей было много: Северный, «Братья Жемчужные», Шандриков, Шеваловский, Беляев, впоследствии эмигрировавшие Шульман, Шуфутинский, Токарев. Кстати, Николай Резанов, руководитель и сейчас успешно существующих «Братьев Жемчужных», когда-то выступал в составе ансамбля «Добры молодцы» с Юрием Антоновым и под руководством Всеволода Левенштейна, впоследствии знаменитого Севы Новгородцева. Именно с «Братьев Жемчужных», именно с альбома, который так и назывался - «Памяти Северного», началась в 1982 году всесоюзная известность Александра Розенбаума. Жив и относительно успешен Константин Беляев («Я сегодня очень-очень сексуально озабочен...»), кстати, действительно одессит, действительно сидевший, к тому же и автор многих из исполняемых им песен. Он все-таки выпустил компакт-диск, выступает с концертами, недавно зашел и в «Нашу гавань» к Успенскому. Жив и Владимир Шандриков, но он живет в Омске, пенсионер, ему не до песен.



Если барды (а с ними и Галич с Высоцким) зовут своим предтечей Александра Вертинского, то Северный и его коллеги - Утесова. В этом, по сути, единственное различие между бардовской песней и блатной. Но очень важное...

Об Аркадии Северном ходило много легенд. Самая глупая - в фильме «Неуловимые мстители» именно он сыграл роль незабвенного Бубы Касторского. Легенды традиционные и устойчивые, некоторые и сейчас в это верят: Северный - одессит, знавший еще Беню Крика и дававший уроки воровского искусства и игры на гитаре Утесову; старый зек, двадцать девять лет отсидевший и живущий отшельником в Магадане; эмигрант, воевавший с большевиками, и прочее. Многие, кстати, считали, что ранние, блатные песни Высоцкого написаны им под влиянием Северного. Скорее наоборот: Высоцкий - как явление Магнитиздата - появился раньше Северного, к тому же Северный пел некоторые песни Высоцкого.

Самая красивая из легенд: песню «Здравствуй, чужая милая» написал именно он, Аркадий Северный. Увы, Северный был чистым исполнителем, хотя многое из того, что он пел, действительно как будто им написано. Отчасти так и было - только не он писал, а про него писали, для него писали.

Судьбу же его правомернее всего сравнить с судьбой еще трех человек, ставших символами России второй половины XX века: Владимира Высоцкого, Венедикта Ерофеева и Алексея Охрименко. Высоцкого знают все, Ерофеева (которого, кстати, называют русским Кастанедой) теперь тоже знают почти все, Охрименко и сейчас почти неизвестен. Между тем именно Охрименко вместе с товарищами (Сергеем Кристи и Владимиром Шрейбергом) написал самые известные народные песни нашего века: «Я был батальонный разведчик», «Жил-был великий писатель Лев Николаич Толстой», «Благодаря Шекспиру я потерял квартиру» и т.п. но в этой странной известности (песни знает вся страна, а автор или исполнитель живет никому не ведомый, в бедности, кое-как) сходство Северного и Охрименко.



Что касается Высоцкого и Ерофеева, то у них сходство с Северным касается еще и смерти - все умерли от водки. А ведь они не только ровесники (Высоцкий и Ерофеев - 1938 года рождения, Северный - 1939-го), Венечка Ерофеев (персонаж) и Аркашка Северный (псевдоним) возникли, в сущности, одновременно: в 1970 году Ерофеев написал «Москва-Петушки», в самом конце 60-х появились первые магнитофонные записи Аркадия Северного. Северному меньше всего повезло и с прижизненной известностью, и с посмертной славой: при жизни он был знаменит всего последние пять лет, а после, его постарались забыть - уж слишком непривлекателен жанр. Потому 60-летие Высоцкого в 1998 году шумно праздновала вся страна, 60-летие Ерофеева отмечали и возведением памятника (как оказалось, на один день), и телемарафоном. 60-летие Северного в прошлом году никто, кроме оставшихся поклонников, друзей и родственников, похоже, не отмечал. И памятника ему, полагаю, никто, нигде и никогда не поставит. Так что это именно про него пел Высоцкий: «Не поставят мне памятник в сквере...» Между тем, артист этот был поистине великий. Шаляпин блатной музыки.

Источник: Еженедельник "Новини Тижня". №2 2002г.

[PALASH]

Михаил Шелег «Аркадий Северный. Две грани одной жизни» 1997

Авторский сборник
Букинистическое издание
Издательство: ННН, 1997 г.
Твердый переплет, 416 стр.
Тираж: 20000 экз.
Формат: 84x104/32

От издателя
Эта книга посвящена известному исполнителю блатных песен Аркадию Северному. Слава его родилась на домашних подпольных концертах, а судьба сложилась трагически. Вся его жизнь - взлеты и падения, успехи и неудачи, счастье и горе.
По крупицам собрал автор книги, певец Михаил Шелег рассказы современников и друзей, магнитофонные записи Аркадия Северного, редкие фотографии.
В книгу вошли самые известные песни из репертуара А.Северного.

От автора
Судьбы артистов разнообразны и неповторимы. У одних путь устлан цветами, они выступают на самых знаменитых сценах мира, их боготворит публика, им благоволят сильные мира сего. Они носят шикарные одежды, ездят в шикарных лимузинах, живут в шикарных апартаментах. Их лелеют, как цветок, и балуют, как ребенка, вальяжные менеджеры. Их обслуживает армия горничных, парикмахеров, портных, охранников, водителей. Они капризны и взбалмошны. К этому их обязывает их положение, слава, успех. Другие — рабочие лошадки — так никогда и не дождутся своего звёздного часа, всю жизнь прозябают в неизвестности и несут свой крест неудачника. Им редко дарят цветы, у них нет поклонников, их не приглашают в заграничные турне. И всё-таки они упорно ждут, когда судьба подкинет им шанс. Так, прождав до сорока с хвостиком, они уходят со сцены. Чаше всего становятся концертными администраторами (такие администраторы, кстати, самый лютый народ для артистов!).
Посередине, между первыми и вторыми, разместились середнячки. О них мы не будем говорить — у них и от тех и от других всего понемножку. Такова несложная артистическая иерархия, как говорится, на все времена.
Но советская система подарила миру ещё один тип артиста — уникальный и трагический. Где, в какой стране можно встретить такую ситуацию, когда популярнейшего артиста не снимают в кино, песни его не записывают на пластинки, а концерты, на которые пришли бы тысячи зрителей, или запрещают, или просто не устраивают? Где, в какой стране популярнейший артист может умереть в нищете, не заработав себе даже на приличный костюм? Где, в какой стране мира популярнейший артист сопьётся, так и не дождавшись официального признания? Только в Советской стране!
Об одном из таких артистов я и хочу рассказать.
Речь пойдет о знаменитом певце, исполнителе жанровых, так называемых блатных песен, Аркадии Северном. К сожалению, мне не довелось быть с ним лично знакомым. Но в ходе сбора материала и работы над книгой я встретился с людьми, знавшими его близко и так или иначе принявшие участие в его судьбе. Это и коллекционеры магнитофонных записей, и музыканты, и артисты, и просто его друзья. Хочу выразить благодарность Сергею Ивановичу Маклакову, Николаю Резанову, Владимиру Александровичу Мазурину, Рудольфу Израилевичу Фуксу, Станиславу Николаевичу Кононову, Юрию Кукину, Станиславу Яковлевичу Ерусланову, Иосифу Шеглову, Дмитрию Михайловичу Колетину, Леониду Борисовичу Павлову, Егору Галли, Сергею Петровичу Соколову (фото), Владимиру Ефимову, Алексею Самохину.
Отдельная благодарность дочери певца Наталии Аркадьевне за честный и беспристрастный рассказ об отце.
Огромное спасибо всем тем, кто предоставил магнитофонные записи из своей коллекции и уделил мне время.
Вокруг имени популярного артиста обычно возникает много споров и разногласий — тем более после его ухода из жизни. Всегда найдётся человек, который упрекнет всех, что вот, мол, не уберегли, не досмотрели… Как будто он сам только тем и занимался, что оберегал покойного от всяких напастей. Однажды на поминках одного известного певца, который при жизни не отличался пуританством и трезвостью, я наблюдал такую сцену. За длинным столом разместились люди, пришедшие помянуть артиста. Здесь были близкие и дальние родственники, школьные и институтские друзья, соседи. За другой половиной стола расположились коллеги: музыканты, артисты и концертные администраторы. И вдруг те, что из первой половины, стали упрекать тех, что из второй: вот, мол, довели покойника до могилы, спаивали его, отрывали от семьи и т.д. и т.п., короче, заманили хорошего парня в тлетворную богему-малину. Артистическая братия, в свою очередь, отвечала, что он только в музыке и находил спасение от житейских склок и что пил потому, что не мог видеть ваши хари! Поднялся шум, ругань. Все забыли, зачем пришли. И тут поднялась его вдова, дождалась тишины и сказала: “Все вы сволочи!”
Я не ставлю целью этой книги примирять стороны. Пусть каждый остаётся при своем мнении. Аркадий Северный, как все талантливые люди, был непростым человеком, хотя и отличался мягким и покладистым характером. Я хочу сказать главное: кто бы в чью сторону ни кивал, кто бы что ни говорил, а любят и помнят люди Аркадия Северного за его песни, за его талант певца.
И ещё я хочу развеять некоторые легенды. А именно: Аркадий Северный никогда не сидел в тюрьме, как бы ни божились те, которые “помнят его ещё по Магадану,..”. Аркадий Северный не эмигрант; за границей он вообще не был, а тем более в Америке, как утверждает Михаил Звездинский на страницах газеты “Русское видео”. Аркадий Северный никогда не сочинял стихов и музыку — он пел песни, сочинённые другими поэтами и композиторами.

Михаил Шелег.