[PALASH]

"АМНИСТИЯ-II":
ВСЯ ЛЕГЕНДАРНАЯ ПРАВДА - 3

Выдержки из производственной характеристики на ведущего инженера Жарова Геннадия Викторовича:
"...Русский, беспартийный. Окончил Московский Автомеханический институт по специальности "Трактора и автомобили". В НИИ Авиационной промышленности работает с 1975 г. За время работы в институте т. Жаров Г. В. проявил себя квалифицированным специалистом, склонным к научной деятельности.

Тов. Жаров Г. В. успешно сочетает инженерную деятельность с рационализаторской работой. Он автор 7 рационализаторских предложений, внедренных на имеющемся испытательном оборудовании. Политически грамотен, является Ударником Коммунистического труда.

Характеристика дана для предоставления в аспирантуру НИИ".



А "политически грамотный" Жаров вовсю якшался в отпетой "диссидой". "Благодаря этим людям у меня было море запрещенных книг. И это когда только за хранение "Архипелага ГУЛАГ" полагалось 7-8 лет. С "Колымскими рассказами" Варлама Шаламова очень забавно познакомился. Принес мне приятель книгу. "На, - говорит, - почитай, очень интересная вещь". Посмотрел на обложку, думаю: "На хрена мне какой-то Шаламов, про чурок что ли? Уж больно фамилией смахивает..." А как начал читать, так сразу и утонул - мозги набекрень съехали. Наверное, встреча с лагерной литературой сыграла свою роль в появлении "Ушаночки" и других "блатных" песен, которые, по большей части писались "в стол"".

Жаров "близнец" по гороскопу. Но в творчестве это проявилось не самым зеркальным образом, хотя и традиционные авторские песни, и лагерные - все это суть две музыкально-поэтические грани одного человека. Геннадий иногда пытался втиснуть "Ушаночку" в КСП-шные программы. И если "Аксинья" срывала шквал аплодисментов, то будущий суперхит поклонники самодеятельной песни слушали затаенно-настороженно. Шушукались: "А где сидел? А сколько сидел?".

Судьба Геннадия Жарова выделывала порой удивительные финты. Так, одно время, он был ревностным прихожанином церкви, где служил отец Александр Мень. "Да ты просто примитивный атеист!" сказали ему тогдашние "продвинутые" диссидентствующие интеллигенты. "Мне непонятен язык молитвы - церковнославянский", - отвечал Жаров. "Поедем в Пушкинский район, к отцу Александру, он ведет службу на современном русском языке. Бог станет тебе ближе, вот увидишь".

Гонения на Меня, которого власти обвиняли в религиозной пропаганде, коснулись и его прихожан. В соответствующих инстанциях Жарова спасало природное чувство юмора. "Знакомы ли вам религиозные постулаты, употребляете ли вы слова, выражения религиозного характера?" - таков был характер вопросов "товарищей в кабинетах". "Конечно, употребляю, - невозмутимо отвечал Геннадий. - Ей-Богу, например". И все-таки "диссидентство" Жарова не было глухим. "Подпольный" певец - это не про него. Струей кислорода стала авторская песня. Благодаря лесным слетам и участию в программах радиостанции "Юность", поддерживавшей бардов, певец имел хоть какое-то официальное признание. "Мои песни не были сугубо блатными, скорее ироническими, юморными. Я ведь в свое время тесно сотрудничал с отделом сатиры и юмора газеты "Московский комсомолец". Ездил с гитарой и губной гармошкой вместе с сатириками - Коклюшкиным, Альбининым, Трушкиным - по городам и весям..."Жаров "добрал" в музыке то, что не удалось его отцу - артисту Мосэстрады, как раньше именовался Москонцерт.

Из воспоминаний: "Не могу не согласиться с научным тезисом, что наследственность является основополагающим законом в развитии общества. Дело в том, что однажды в юности мой папа, видимо, находясь в хорошем настроении, сидя дома у окна запел свою любимую песню о рыбаке. "Что ты орешь, как пьяный?!" - сказала ему его мама, а, стало быть, моя бабушка. С тех пор как отрезало: папа больше не пел..."

Более 30-ти лет отец Геннадия Виктор Нестерович Сильчук проработал в оригинальном жанре -акробатом, иллюзионистом, фокусником-жонглером. В Великую Отечественную Войну, стоя на бруствере окопа, молодой лейтенант жонглировал пятью лимонками под аккомпанемент губной гармоники... с немецких позиций, которые были метрах в двухстах. Потом с воплями прибегало начальство, и оригинальный жанр уступал место кровавому - войне. Несмотря на возраст, Виктор Нестерович еще совсем недавно выступал с сыном на одной сцене.

Геннадий Жаров - голос "Амнистии-2". Лиц же у нее несколько - коллектив все-таки. Что же касается души группы, то она обитает, как и положено, в храме. В храме науки - Московском Государственном Университете Культуры, а живет в высоком, как башня, Сергее Трофимове, который преподает здесь на кафедре режиссуры театрализованных представлений. Вернее, жила: с некоторых пор Сергей больше не продюсирует и не директорствует в группе. Может временно? А ведь без Трофимова "Амнистия" могла бы не состояться. Единожды сцементировав коллектив музыкантов, с годами, непостижимым образом, он сумел сделать его железобетонным. Здесь нет места мелочным разборкам, не пахнет наигранным эстрадным пафосом. Они - взрослые мужики, у каждого, помимо "Амнистии", свое дело, поэтому ссориться из-за денег тоже нет повода. Сергей Трофимов - и продюсер, и режиссер сцены, и клипмейкер, и директор-администратор. Интересно, что, практически, в любом из этих качеств он бывал еще до исторической встречи с Геннадием Жаровым в московском ДК имени Второго Интернационала.

Происходит Сергей по отцу - из поволжских, а по матери - из донских казаков. (В одном из последних по времени альбомов "Амнистии-П" "В Магадан командировочка..." есть песня "Казачья".) Приехав в Москву пытался завоевать столицу южным "хэканьем", но во ВГИКе этот номер не прошел. Сам знаменитый Сергей Герасимов дал ему от ворот поворот. Поступил в тогда еще Институт - Культуры, где работает и по сей день. В самом начале еще была попытка выучиться на строителя - в МИСИ, славном своей командой КВН. "Дожаровский" послужной список Трофимова впечатляет: 2 года работал в коллективе Валерия Леонтьева, где отвечал за свет и спецэффекты - взрывы, фейерверки и прочую пиротехнику; стоял у истоков фирмы Сергея Лисовского; сотрудничал с композитором Юрием Чернавским на студии "Рекорд". Он помнит и первый нахрапистый пафос Андрея Разина, прикатившего к Чернавскому на правительственной "Чайке", и начало Олега Газманова, когда-то менее популярного, чем собственный сын Родион с песней про собаку по кличке Люси. За 2 года до принятия "Закона о кооперации" Трофимов открыл свое дело: он умудрился создать при Красногвардейском райкоме партии творческое объединение "Россия". Помимо продюсерско-административных регалий Сергей может похвастаться и определенным музыкальным опытом. В ипостаси барабанщика он, сам того не желая, чуть было не попал в диссиденты. "Дело было в 1985-м году на Московском Фестивале молодежи и студентов, -вспоминает Трофимов. - Никакой "Амнистией", естественно, еще не пахло и пахнуть не могло. Нашему ВИА предстояло выступать в ДК АЗЛК с программой песен-агиток, типа: "Солнечному миру - да! да! да! Ядерному взрыву - нет! нет! нет!" Вначале все шло точно по режиссерскому плану. И вот поем мы песню, а слова в ней такие: "Теперь наступила и наша пора безумцев седых довести до ума..." В это время на сцену должны были проецироваться фотографии врагов мирового пролетариата - Пиночета, Сомосы. А на экране начали появляться фотографии членов Политбюро ЦК КПСС! Зал реагировал на происходящее на сцене гробовым молчанием: зрители словно чувствовали себя соучастниками преступления. ДК тут же был опечатан. Как оказалось, в кинобудке засел форменный шизофреник - у него даже белый билет был. Нас начальники не тронули - все на этого парня повесили: ну, мол, дурак, ну, слайды перепутал. Но в сценарии-то все правильно!

Меня вообще было сложно вот так, просто, взять и посадить. Я, как-никак, в партии состоял, делегатствовал на съезде ВЛКСМ, отмечали меня по этой линии. Такая броня - почище депутатской неприкосновенности! Когда Союз зашатался, а я начинал поднимать "Амнистию", партийная броня стала давать трещины: пару раз по почкам били после подпольных концертов".

В "совковые" годы Сергею Трофимову удалось уберечься от тюрьмы. Он был музыкантом, но не автором. А вот те его приятели-музыканты, кто писал свое, да, не залитовав, пытался петь прилюдно - их судьба забросила далеко. Владимир Сокуров, например, сейчас преподает в поселке Сусуман Магаданской области. Так примерз, что возвращаться не стал. Да, наверное, и поздно уже - мосты на Большую землю давно сожжены. Ему дали 7 лет, якобы, за наркотики. На самом деле - за песни, где он едко издевался над режимом.